Алая Топь

Закачался пол да провалился вниз, утягивая всех, кто стоял на нем. Засвистело у Кощея в ушах, потемнело в глазах. Лишь на мгновение показалось ему, что увидал он в дверях свою дочь названую, но тут же все вокруг померкло.

* * *

Когда со свистом и карканьем вороны бросились на гостей, припустили волки во всю прыть, с воем оставляя позади тех, кто пал под ударами кованых клювов. Влетели в ворота дворца, а там уж двери распахнули бестелесные служки-тени. Только шептали невидимые губы: «Быстрее! Быстрее! Беда! Беда!»

Оказавшись в знакомых стенах, соскочила Ольга со спины Горданы, побежала через залы и коридоры прямиком в новенький сад, откуда тянуло тревогой и кровью. Сердце забилось чаще, предчувствуя худшее. Влетела Ольга в зал, да только увидала, как уходит из-под ног батюшки пол, как проваливается единственный ее близкий человек под землю в объятиях рыжей ведьмы. А вслед за ними ныряет в расщелину кошка.

Недолго думая, разбежалась Ольга, оттолкнулась и прыгнула было следом, но ухватил ее за талию Святослав, оттащил от разлома.

– Нет! – завизжала девушка, лупя по воздуху руками и ногами. – Спасти его надо! Как ты не понимаешь?

– Права она, – сказала подоспевшая Гордана. – С Кощеевой силой еще больше бед наворотит твоя мачеха.

– Но мы даже не знаем, куда разлом ведет! – вспыхнул Святослав.

– Немудрена задачка, – хмыкнула Гордана. – Туда, где нет ни жизни, ни смерти. В Алую Топь.

Глава 26

Под ногами мягко захлюпала, зачавкала покрытая алым мхом земля. В нос ударил запах сырости. Дана с трудом устояла на ногах, удерживая шатавшегося из стороны в сторону Кощея. Голова его болталась от плеча к плечу, глаза закрылись, в лице не было ни кровинки. Даже смех брал – и это он довел в свое время Дану до благоговейного исступления, до первобытного ужаса. Теперь Кощей сам трясся как осиновый лист.

Бросила его Дана на водянистую почву. Тряхнула волосами.

– Я выполнила свою часть уговора! Где ты? – разнесся ее звонкий голос среди берез. Те повернули кудрявые головы, с интересом наблюдая за новоявленными гостями.

– Тут я, чего орешь?

Зачавкала трясина под узорчатыми босыми ногами. Водяной сложил руки на груди. С насмешкой глядел он на обессилевшего брата, лежавшего на земле точно ветошь.

Водяной с презрением поддел костлявое тело ногой. Не получив никакого ответа, даже гневного шипения, раздосадованно сплюнул и рассмеялся.

– А я говорил тебе, братец, однолюбство до добра не доведет! Вот любишь ты по одной за раз, а только силы тратишь, – он поднял глаза на Дану. – Тебя это тоже касается, вечная княгиня. Кстати, знакомая мордашка.

– Ты! – мелькнул в подлеске рыжий хвост. Выскочила перед Водяным кошка, зашипела, но рыбный запах, исходивший от подводного владыки, притупил ее гнев. – Мы же спасли тебя! А ты…

– Вон как интересно все выходит, а? – сверкнул глазами Водяной.

Дана дернула плечами.

– Хватит языками чесать. Делай что обещал! Где Дамир мой?

– Тут он, – поднял руки Водяной в успокаивающем жесте. – Ты скажи сначала вот что: как думаешь, стоит мне здесь себе резиденцию сделать? Климат прекрасный, а безвременье для кожи полезно.

– Не испытывай мое терпение, пока у меня в руках сила Кощея.

– Ой, как всегда, ты невыносима, колдунья с южных берегов, – улыбнулся Водяной и провел косматой рукой по белой щеке. – Я же обещал, что найду твоего Дамира, когда вода его получит. Водичка разлилась и нашла его косточки. А там уж женушки мои за дело взялись – ткали и пряли ему новое тело, глаза его ясные из жемчужин да рыбьих чешуек собирали.

– Издеваешься? – вспыхнула Дана и махнула рукой.

Тонкая березка за спиной Водяного переломилась, как лучинка, и в треске ствола отчетливо послышался девичий визг. Милорада закричала:

– Что ты творишь! Там же русалки!

– Мне все равно, – бросила Дана, впиваясь в Водяного взглядом. – Где Дамир?!

Устало закатил глаза Водяной, но хлопнул дважды в ладоши. Позади них раздался плеск. Дана обернулась и увидела, как скользит по спокойной воде одинокая лодочка, тонкая, как ореховая скорлупа. За оба борта придерживали лодку жены Водяного – самые красивые молодые утопленницы, судя по виду только недавно присоединившиеся к многочисленной подводной семье. За корму лодку подталкивала Частуха. На ее широкой спине сидели и болтали кривыми ножками несколько игош.

Дана только фыркнула от такого пышного сопровождения. Приподняв подол, она побежала по мшистому берегу, вытягивая шею, чтоб поскорее увидеть лежавшего в лодке мужчину. Утопленницы прижали суденышко к суше, и охнула, задрожала Дана всем телом.

На дне лодки лежал красивейший из мужчин, что когда-либо жил. Высок, плечист, каждая черта лица без изъяна, каштановый волос прям и мягок, губы алы и улыбчивы. Дай ему в руки меч – и получился бы воин из сказаний, не поверишь, что перед глазами простой пахарь. Склонилась Дана над возлюбленным, поднесла руку к его лицу – кожа на ощупь была мягкая, но холодная, аж пальцы закололо.

– Ну, хороша работа? – хмыкнул Водяной. – Будешь теперь с ненаглядным своим жить-поживать да добра наживать. Если уж не позабыла, что это такое – добро.