Алая Топь

– Разбуди его, – приказала Дана.

Хозяин подводного царства только руками развел, расправив перепонки между пальцев.

– Ну нет, рыбка моя золотая. Твой супруг – тебе и будить. Разве ж трудно это, когда в руках сила Кощеева?

Фыркнула Дана, всем видом показывая, что не собирается правоту его признавать. Но положила руки на грудь Дамира, вздохнула глубоко, пытаясь найти сердце, которое только и ждет, чтоб снова забиться для нее. От одного лишь предвкушения на глаза навернулись слезы счастья. И оттого вспыхнула еще сильнее злость, когда на грудь Дамира вскочила рыжая кошка.

– Погоди! Сначала уговор выполни. Кожу мне мою верни, лицо белое.

– Сейчас-сейчас, – хмыкнула Дана, достала серебряный ножичек. Но стоило ей руку от груди Дамира отнять, начал он истлевать.

– Ой-ой, колдунья, работу-то мою по ветру не пускай! – прикрикнул Водяной.

– Погоди, – позвала Милорада, но Дана схватила кошку за шкирку и отбросила в ближайшие кусты.

Снова положила руки на грудь любимого, вонзила ногти в мягкую плоть, прикрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Она чувствовала, как капля за каплей в Дамира перетекает жизнь, как начинает потихоньку биться сердце, как слабо поднимается и опадает грудь. Дана зажмурилась еще крепче и сильнее надавила. Колдовская сила вперемешку с жизнью полилась в любимое тело, зажужжала под кожей. Распахнул глаза Дамир, задышал прерывисто, закашлял, будто только что из-под воды вынырнул. Заплакала Дана, потянула к нему руки.

– Дамир, любимый!

– Кто ты, красавица? – немного смущенно улыбнулся мужчина. От улыбки этой сердце Даны чуть не разорвалось на части. – Не видала ли ты жену мою? Она… ее…

Он замер, лицо исказила гримаса боли. Перед остекленевшими глазами замелькали обрывки воспоминаний столетней давности.

– Все хорошо, Дамир, – заворковала Дана, еле успевая отирать слезы.

Попыталась она обнять Дамира, да только напряглось крепкое тело. Мягко отвел мужчина свою спасительницу в сторону, вылез из лодки. Огляделся.

– Кровью пахнет. Где я? Где жена моя?! Кто ты?!

С каждым вопросом голос его становился все меньше похожим на человеческий. Хрипел и повизгивал Дамир, урчало у него в горле, будто вода там застряла. Дана отчаянно заглядывала ему в лицо, и ужас сковывал ее. По венам вместо алой крови бежала черная жижа. От этого сеть сосудов вздувалась, пухла. Движения быстро утрачивали плавность, кожа начала расслаиваться, как плохо сшитое одеяло.

Дана обернулась к Водяному.

– Что ты наделал?! Верни его!

– Я вернул. Точнее, ты вернула, – хохотнул Водяной. За время трогательного воссоединения он успел забраться на холмик и там вовсю наслаждался вниманием своего многочисленного семейства. В качестве сиденья он использовал бездыханное тело Кощея. – Ну а что ты хотела, он сотню лет в иле гнил! Даже со всей Кощеевой силой прошлого не воротишь. Хотя…

Он указал куда-то за спину Даны. Ходивший по берегу как болванчик Дамир спотыкался и размахивал руками, икал и корчился, точно пытаясь отрыгнуть застрявшие в горле слова. Но не это привлекло внимание Даны. Вода у берега запузырилась, забурлила, и над поверхностью показались головы. Лица. Синюшные. Зеленые. С отпавшими челюстями, с белесыми глазами. Утопленники ползли, вонзали тонкие пальцы в мшистую землю и подтягивались, вылезая на берег. Когда первые показались по пояс, Дана увидала, что каждый мертвец был за веревку привязан к лодке, в которой доставили Дамира.

– Ах ты сволочь глубоководная! – завопила Дана. – Ты чего натворил?

– Не я, а ты, – улыбнулся Водяной. – Забирай мужа и иди на все четыре стороны.

Дана поджала губы, обернулась к Дамиру. Тот перестал бродить, застыл неподвижно, глядя куда-то промеж деревьев. Дана прищурилась, попыталась всмотреться, и на секунду глаза ее уловили женский силуэт. А Дамир вытянул руки и как мог быстро побежал вперед, истошно вопя:

– Любимая!

* * *

Не успела Ольга твердо встать на ноги и осмотреться, как сжали ее могучие руки в объятиях, словно в тисках. В нос ударил запах тины и разложения. Что-то мокрое принялось елозить по лицу. Девушка упиралась, пыталась отвернуться, но схвативший ее мертвец был сильнее. Все крепче стискивал он объятия, выдавливая из девицы последние глотки воздуха. Голова закружилась, потемнело в глазах, но вдруг сверкнуло что-то, и мертвец с воплем отшатнулся. Перед Ольгой оказался Святослав. В руке он сжимал нож, украшенный камнями. С лезвия капала черная жижа, запах гниения стал нестерпимым.

– Дами-и-ир! – завопила остановившаяся поодаль Дана, все еще в обличье Милорады.

– Отдай, – пошатываясь, произнес Дамир, сверля Святослава мутным взглядом. – Это моя любимая. Отдай.

И завизжал истошно, так что в ушах зазвенело. Копошившиеся в прибрежной грязи мертвецы засуетились, поднялись на ноги и повалили в березовую рощу. А из воды выползали новые и новые утопленники, словно со всех рек и озер прибывали они в Алую Топь.

Святослав завел Ольгу за себя.

– Где волки? Неужто застряли?

– Не знаю, – нервно сглотнула девушка. – Милорада!