Алая вуаль

Что бы там ни говорили Михал, Одисса и даже Дмитрий, они были не такими уж вечными, как ни старались убедить меня в обратном. И доказательство их обмана сидело прямо передо мной – призрачная дева ждала моего ответа и поправляла волосы. С невинным видом я внимательно на нее посмотрела, а чайник уже начал дребезжать. На коже не было ни крови, ни ран, и, в отличие от призрака в театре, топор не торчал из шеи. Совершенно не ясно, как она умерла. Если бы не ее серебристый, бестелесный силуэт, она выглядела бы здоровой и живой.

Откашлявшись, я постаралась заговорить с искренностью в голосе:

– Мне очень жаль это слышать. Но как же так случилось?

Мила широко ухмыльнулась, как кошка, завидевшая сметану:

– А ты умна. Отдаю тебе должное.

Сердце у меня упало.

– Не понимаю, о чем ты…

– Но лгать ты не умеешь. Так что прекрати. – Она указала на мои глаза. – Мне необязательно слышать биение твоего сердца или ощущать твои эмоции. Я и так знаю, о чем ты думаешь. Какие у тебя красивые зеленые глаза. – Обведя лукавым взглядом множество свечей, она добавила: – Его величество, вероятно, тоже так думает.

Я оправила подол платья. Чайник в эти минуты уже наливал черный как смоль чай в надколотую чашку.

– Что это значит?

– Это значит, что ты говорила о серебре, – совершенно невинно заметила Мила. – Какая необычная просьба. Ты, в самом деле, хотела это обсудить? Если так, я могу позвать других. Им всем не терпится поговорить с тобой, и они с удовольствием тебе распишут, как глупо ты себя вела.

– Другие?

Невольно я взглянула на полки, где среди книг и безделушек, переливаясь разными цветами, замерцали лица. Надколотой чашки больше там не было. Теперь она стояла на столике рядом со мной.

– Н-не понимаю. Они же хотели, чтобы я ушла. Отчего теперь мне кажется, что ты хочешь мне как-то помочь?

– Ты считаешь гордость грехом или добродетелью, Селия Трамбле?

Изумившись ее вопросу, я оторвала взгляд от чашки, которая теперь едва не касалась моих пальцев. Я отдернула руку с подлокотника; от чая веяло мягким ароматом цветов апельсина.

– Ни тем, ни другим, думаю.

– А что скажешь о себе? Ты гордая?

– Что? Н-нет. Отнюдь нет.

Я никогда в этом не призналась бы, но, скорее, я считала себя смиренной и стыдливой. А как иначе? Только маленькие дети боятся темноты, и даже они не устраивают истерики, когда гаснут свечи. И они не разговаривают с призраками.

– Что ж, – произнесла Мила, – тогда вполне можно догадаться, что даже у усопших есть близкие, которых они хотят защитить.

– Разумеется, я понимаю это, но какое отношение…

Я едва сдержалась, чтобы не обвести рукой парящий в воздухе пепел, сосульки на камине и приглушенный серый свет.

– Какое отношение это имеет ко мне?

– Селия, все в нашем мире только и говорят о невесте последние недели… И на твоем месте я бы не стала пить этот чай, – резко бросила Мила.

Я растерянно поморгала и поняла, что моя рука сама потянулась за странной чашкой.

– Почему?

– Потому что это яд.

Она изящно повела плечиками, а я со сдавленным криком отодвинула чашку, расплескав черную жидкость по столику. Яд тут же прогрыз дерево крошечными острыми зубками.

– А ты думала, что скверна затронула только ваш мир? – спросила Мила.

– Но я думала… Прошу прощения, но ведь вы уже мертвы…

Она через всю комнату швырнула книгу «Как общаться с мертвыми», и та больно упала мне на колени. Тяжелая и вполне себе осязаемая.

– Пока ты в этом мире, – сказала она серьезным тоном, – ты часть его, и тебе нужно быть осторожнее. Пепел, чайник, яд… все не такое, каким должно быть. В нашем мире стало опасно. Даже для невесты.

Чайник продолжал кипеть на полке, и его свист становился все громче. Я изумленно посмотрела на девушку.

– О чем ты говоришь? – дрожащим голосом спросила я. – Почему ты постоянно называешь меня невестой? Я уже даже не обручена…

– Не в том смысле невеста. – Мила покачала головой, и пепел осел вокруг нее жутким подобием серой фары. – Ты Невеста Смерти.

Я растерянно поморгала.

– Смерть и дева? – спросила она, раздраженно вздохнув. – Filles à la cassette?[14] Селия, как ты вообще читала эту книгу?

– Ты же сама сказала, что из этой книги я ничего не узнаю о загробной жизни! – возмутилась я. – Сказала, что авторы…

– …иногда могут написать что-то толковое!

Мила открыла книгу ближе к концу и показала на жуткую иллюстрацию женщины со змеей во рту.

– Смотри, они тут написали целый раздел о невестах. Я не буду утверждать, что с тобой произошло, но тебя точно коснулась Смерть. Иногда Мрачный жнец так делает, – объяснила она. – Очень редко он касается юных красивых дев. Он не лишает деву жизни, а отпускает ее – позволяет ей жить, – только вот она уже никогда не будет прежней после визита Смерти. Она становится его невестой.

«Его невеста».

«Коснулась Смерть».

«Вы желаете умереть, мадемуазель? Или к вам взывают мертвые?»

Я вскочила на ноги.

Не думала, что наша беседа повернется в такое русло.