Алая вуаль

– За чем?

– Ты правда не знаешь?

Девушка отложила книгу и с любопытством посмотрела на меня. Ее гладкая кожа и блестящие локоны излучали молодость – волосы были длинные, густые и темные, вероятно, каштановые в прошлом, – и в ней чувствовалось изящество. Мудрость. Вероятно, она была одного возраста со мной или на пару лет старше. Или все же моложе? Я нахмурилась, пытаясь понять.

– Как такое возможно после случившегося в театре? – удивилась она. – Тебе никто ничего не объяснил?

– Прости, что спрашиваю, но кто… кто ты? Ты тоже была в театре?

– Еще чего, – хмыкнула она. – Тебе тоже не следовало быть там. И в лучшие времена в «Ангеле смерти» вечно толпились всякие грубияны и невежды. Кстати, меня зовут Мила. – Она примолкла с важным видом и откинула волосы. – Мила Васильева.

«Мила Васильева».

Судя по всему, ее имя должно было что-то значить для меня, но поскольку я понятия не имела, что именно, то просто присела в реверансе, чтобы скрыть свое невежество.

– Приятно с тобой познакомиться, Мила Васильева.

– И мне приятно с тобой познакомиться, Селия Трамбле.

Она озарила меня лучезарной улыбкой и тоже присела в реверансе. Я уже хотела спросить ее, откуда она меня знает, но внезапно передумала и решила перейти сразу к делу. Кто знает, когда вернутся Дмитрий, или Одисса, или еще кто-нибудь?

– Михал сказал, что в «Ангеле смерти» есть разрыв между мирами. Он привел меня в театр, чтобы… призвать духов.

Улыбка исчезла с лица Милы, и она хмуро фыркнула. Значит, я посчитала верно: Михал не был ей другом.

– Нас нельзя призвать, – досадливо проворчала она. – Мы не псы какие-то. Мы не подчиняемся хозяину и не приходим на зов. Если ты нас видишь, значит, это ты обратилась к нам, а не наоборот.

Мила вскинула брови, глядя на мою напряженную позу. С трудом я села на край мягкого кресла. Пепел так и кружил рядом с нами.

– Да, но я всеми силами старалась не…

– Разумеется, ты не хотела прорезать завесу. – Мила взмахнула рукой и опустилась на кровать. Или, скорее, зависла над ней в паре дюймов. – Но чего ты ожидаешь, когда подавляешь свои чувства? Должны же они куда-то уходить, а этот мир как раз подходит…

– Постой-постой!

Я сжала руки в кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев, и подалась чуть вперед. И хотя голова у меня не болела, но она начала кружиться от слов этой девушки о завесе и… обо всем остальном.

– Помедленнее. Ты сказала «этот мир». Есть еще другие? В книге говорилось только о царстве живых и мертвых…

– Авторы, вероятно, были живы, когда писали свою книгу. Откуда им было знать обо всех тонкостях загробной жизни? – Мила снова заразительно засмеялась и взвесила фолиант в руке.

Она открыла его на случайной странице, с которой на нас воззрился череп с широко разинутым ртом. Я поспешно отвела взгляд.

– Даже я не понимаю всего, а я мертвее мертвого. Но я знаю точно, – заговорила она громче, когда увидела, что я хотела возразить, – что этот мир, мой мир, своего рода проводник. Он находится между царствами живых и мертвых, и мы, духи, можем видеть проблески в обоих мирах и… за их пределами.

– За их пределами, – бездумно повторила я.

Мила кивнула и как ни в чем ни бывало вернулась к рисунку черепа, как будто мы сейчас не говорили о вечности бытия, как будто сейчас она не поставила двумя фразами под сомнение мою веру.

– Разумеется, царство живых нам более понятно, ведь мы уже обитали здесь, и потому наши миры почти одинаковы. – Она захлопнула книгу. – Но ты же не о жизни пришла сюда разговаривать? Скорее, наоборот.

«О смерти».

Разумеется, я искала встречи с призраками, чтобы поговорить о смерти.

«Сосредоточься, Селия».

С трудом, но я все же разжала кулаки, стряхнула пепел с колен и приосанилась. Несмотря на все… происходящее, отвлекающее внимание, главное было спасти Коко, и, чтобы защитить ее, мне нужно узнать, как защитить себя.

Однако я не успела сообразить, с чего лучше всего начать, как Мила отбросила книгу и сказала:

– Я понимаю, почему ты хочешь прибегнуть к силе, но позволь мне все же извиниться за поведение моего ковена. Вампиры всегда были ужасными созданиями.

«Ковен», – хмуро подумала я.

– То есть ты… ведьма?

– Ведьма? – Мила улыбнулась, обнажив острые белые клыки.

Я чуть отшатнулась.

– Разумеется, нет. Я вампирша… Была ею когда-то. Поспевай за мыслью, хорошо, дорогая? И как мы уже поняли, я мертва.

«Я мертва».

Пускай Мила ворчала, именно эти слова я и хотела услышать.

Всеми силами стараясь сохранить бесстрастное выражение лица, я поудобнее расположилась в кресле. На полке напротив чайник вдруг зашипел и начал испускать пар, но я едва замечала это.

Если Мила раньше была вампиршей, значит… Les Éternels могли умереть.