Аларих, король вестготов: Падение Рима глазами варвара

Форт стоял недалеко от места, где жил Аларих, и в пору его детства многие готские охотники получали кое-какие деньги, относя свои шкуры на рынок, где им приходилось торговаться с римскими покупателями. Постоянно прибывающие и отплывающие корабли обеспечивали процветание Новиодуна на протяжении большей части IV в. Каждый день с холмов в дельте Дуная можно было услышать всплески весел и возгласы обращенных в рабство людей, которые гребли на кораблях, издалека прибывших в гавань по неспокойному морю. Судна с ящиками и кувшинами прибывали ежедневно, привезенные грузы «переправляли на речные баржи и перевозили в прибрежные города, чтобы солдаты получили свои припасы»{95}. К концу IV в. цепь фортов, подобных тому, что был в Новиодуне, растянулась вдоль Дуная: они стояли в таких местах, как Капидава, Суцидава, Ций, Бероя[18], которые располагались на территории современной Румынии. Грузовые корабли снабжали римских солдат на границе хлебом, маслом и вином, а также подпитывали местную экономику.

Но такое положение дел сохранялось недолго. Когда после убийства императора Валента у жителей этой области обострились опасения по поводу преступных деяний готов, многие портовые города закрыли свои пристани и рынки для торговцев из Готии, что в самые тяжелые годы минувших сражений поощряло и само римское правительство. Готов притесняли даже после окончания войны Валента. Так же поступали и римляне, жившие в деревнях недалеко от границы. Последние археологические исследования показали масштабы экономического упадка. В 2014 г., когда группа румынских рабочих начала строительство нового участка для пограничной полиции недалеко от того места, где стоял Новиодун, она обнаружила несколько обрушившихся кирпичных стен (строительство велось на южном берегу реки, на границе с южными областями Украины){96}. Работы прекратились, когда из котлована подняли тачки, полные осколков античной керамики. Строительная бригада наткнулась на римскую гончарную мастерскую. В ее больших печах были обожжены сотни, если не тысячи, светильников и сосудов, которыми могли пользоваться люди в окрестных деревнях недалеко от дома Алариха. Небольшая группа гончаров оказывала жителям региона не менее важные услуги, чем универмаг в маленьком городке.

Однако к концу IV в. ее печи остыли. Мастерская закрылась, и рабочие были вынуждены оставить свое ремесло.

В те годы Рим все еще был империей иммигрантов. Начиная с носителей греческого языка, в начале I в. прибывших в город в качестве наставников и учителей, и заканчивая архитекторами из Дамаска, которые построили некоторые из самых знаковых памятников римского мира во II в., Рим издавна притягивал к себе иностранцев. Не ко всем относились тепло. В этом контексте следует упомянуть и часто упускаемую из виду женщину-политика Зенобию Пальмирскую с Ближнего Востока, претендовавшую на титул Августы в III в. Когда сфера ее влияния распространилась за пределы Сирии и включила в себя Египет, потрясенные представители римской верхушки схватили «царицу» Зенобию, как они издевательски ее называли, и провели по улицам Рима, чтобы наказать за дерзость[19]. И все же гораздо чаще чужестранцам, которые хотели сделать себе имя, аплодировали, воздавали должное и вручали ценные награды.

Многие чужеземцы улучшили репутацию своих семей и сделали себе карьеру, поселившись внутри границ Римской империи: франки, армяне, вандалы, мавры, эфиопы и другие. Если они не были побеждены и обращены в рабство на войне, все мужчины и женщины, жившие в пределах территориальной границы империи, получали статус свободных людей. Они могли сами выбирать, где им жить, чем наслаждаться и как зарабатывать на жизнь, и это поддерживало общество в постоянном движении. Хотя общепринятым языком была латынь, многоязычие оставалось нормой во всем античном мире. Ключевые черты Romanitas возникли из этого разнообразия. Привилегии, образование, богатство и мечты каждого римлянина определяли все остальное.

Тем не менее положение чужестранцев в Риме всегда оставалось в той или иной степени шатким. Как до, так и после принятия закона Каракаллы о гражданстве переселенцы, беженцы и изгнанники встречали неоднозначный прием, куда бы они ни пошли. Плутарх, который говорил на греческом языке, много путешествовал и обладал прекрасной способностью видеть как восхитительное, так и пугающее в жизни людей, в своих биографиях и эссе описал некоторые трудности и проблемы, с которыми сталкивались в Риме иммигранты. Наиболее известен его труд «Сравнительные жизнеописания», который представляет собой серию биографических портретов древних государственных деятелей, как греков, так и римлян. Сочинение выстроено таким образом, чтобы читатель мог извлечь уроки из этого сопоставления. В конце I в. он также написал эссе «Об изгнании», в котором рассматривал затруднительное положение, в котором оказался, попав в новое окружение[20].