Аларих, король вестготов: Падение Рима глазами варвара

В одном из своих менее рассудительных замечаний Вегеций называет этих новобранцев «простодушными, довольствующимися малым»{104}. Но даже если он был слишком поверхностным в своей оценке, надо признать, что он искренне пытался сделать комплимент. Из жителей городов тоже получались прекрасные солдаты, но обычно им требовалось больше внимания. Им было нужно время, чтобы приспособиться к простой пище и неудобствам жизни в палатке: впервые столкнувшись с такими условиями, многие из них содрогались.

Солдатская жизнь приносила ощутимые выгоды, и для этого вовсе не обязательно было носить статус римского гражданина. Воинское жалованье – то, что римляне называли словом stipendium, – позволяло в целом достойно существовать и с лихвой покрывало расходы на житейские нужды. Новобранцы получали продовольствие и небольшие премии каждые пять лет от щедрот императора. Полное обеспечение солдата, включая жилье, еду, оружие и снаряжение, обходилось государству в двадцать пять или тридцать solidi[24] в год{105}. Невозможно определить актуальный эквивалент в современной валюте, но, даже если новобранец никогда не видел бóльшую часть этих золотых монет (которые в основном покрывали его накладные расходы), теоретически эта сумма могла оказаться вполне существенной.

На свободном рынке за четыре монеты можно было купить верблюда, а за три – книгу, настоящий предмет роскоши в обществе, где только десять процентов населения умели читать. Годовое жалованье пехотинца, каковым, вероятно, и был Аларих в самом начале своей военной карьеры, могло составлять пять золотых монет, что примерно равнялось 7045 nummi – более удобная форма валюты, использовавшаяся для повседневных расчетов. Эти деньги позволяли время от времени покупать хорошую пищу, когда солдатам разрешалось покинуть казармы. Стоимость заказа в таверне могла составлять от шести до четырнадцати nummi на человека, в зависимости от вкусовых предпочтений. За двадцать четыре nummi можно было до отвала наесться хлеба{106}, купить фунт мяса[25] и запить кувшином вина. В меру обильные вечерние посиделки обходились примерно в один процент от ежемесячного жалованья солдата-новобранца.

Мужчины, которых, как и Алариха, привлекала такая жизнь, основанная на строгой дисциплине, происходили из самых разных народностей. Армия была открыта для всех, и граждане Рима не были обязаны вступать в ее ряды. К IV в. в римских войсках служили многие выходцы с Дуная – не только готы, но и представители таких местных племен, как квады, маркоманы, тайфалы, аланы и свевы. По всей империи можно было наблюдать похожую динамику. Африканские мавры несли службу на границе с Сахарой, исавры – на юге Малой Азии, арабские солдаты – на аравийском пограничье. Даже в IV в. военнослужащие из числа иноземцев получали вполне щедрое вознаграждение, что компенсировало медленное продвижение по карьерной лестнице.

Римское законодательство обеспечивало этим мужчинам множество правовых гарантий при выходе на пенсию: предоставляло сельскохозяйственные инструменты, пахотную землю, налоговые льготы и медицинскую помощь. Согласно имперскому закону, утвержденному в начале IV в., пограничные воинские части на реке Дунай получали «те же привилегии [как конница и пехота] без различия, если они могли доказать, что оставили службу из-за ран, полученных в бою»{107}. Все ветераны – как чужеземцы, так и граждане – получали волов и семена различных зерновых культур, чтобы иметь возможность основать собственные фермы. Предоставленная им земля не облагалась налогами, а законы разрешали дополнительно освободить от налогового бремени отцов и матерей солдат, «если эти их родственники будут живы». Военнослужащим, многие из которых были главами готских семей, облегчение финансового бремени помогало удержаться на плаву к концу года. Все вышедшие в отставку солдаты получали равноценные государственные льготы, независимо от того, родились ли они за границей или были римскими гражданами, cives{108}.

Однако, когда Аларих пересек границу, он, в отличие от других переселенцев его возраста, не сразу стал искать римского вербовщика. Римские источники, обычно враждебно настроенные по отношению к Алариху, в данном случае помогают нам достаточно ясно реконструировать события, произошедшие в начале 390-х гг. В поэме, превозносящей сомнительные заслуги императора Гонория, Клавдиан – самый предвзятый автор своего времени и неофициальный рупор императора – рассказывает, что в 391 г. Аларих уже представлял угрозу, но был мало кому известен, прославившись лишь тем, что терроризировал жителей болотистых краев Южной Фракии: «Родом из-за фракийской границы, он не позволил вашему отцу, императору Феодосию, пересечь воды реки Марицы»{109}.