Аларих, король вестготов: Падение Рима глазами варвара

Почти наверняка именно жестокий римский фанатизм в те годы стал причиной гибели наставника Алариха, Гайны. По мере того как чужеземцы добивались больших политических успехов и недовольство переселенцами росло, многие готы стали считать реакцию правительства неадекватной. Целые общины готских переселенцев нуждались в земле, пище и работе. У них не было никакого способа защитить свои права – в отличие от людей с римским гражданством, иностранцев законы не защищали от обращения в рабство: императоры и сенат либо не хотели предоставлять им такие гарантии, либо не имели возможности это сделать. К концу 390-х гг. бедственное положение готских общин – в частности, в Малой Азии – стало стало проблемой, требующей неотложного решения. В отчаянии готы избрали человека по имени Трибигильд, чтобы тот выразил их недовольство и отстаивал их интересы. Когда же он начал устраивать беспорядки в близлежащих городах, римское правительство приказало Гайне вмешаться.

Вместо того чтобы уладить конфликт, Гайна присоединился к восстанию{286}. Вероятно, невозможность продвинуться по карьерной лестнице после убийства Руфина убедила его встать на сторону Трибигильда{287}. Горячий протест бунтовщиков произвел на Гайну сильное впечатление: он встретился с мятежным лидером готов, и они разработали план. Гайна отправил во дворец Аркадия письмо и от имени восставших потребовал немедленной отставки нескольких политиков из ближайшего окружения императора, которые относились к готам особенно враждебно. Удивительно, но люди Аркадия согласились, и в начале 400 г. Гайна вернулся в Константинополь, полагая, что он и Трибигильд добились определенных успехов. Трибигильд скончался в том же году. Но, поскольку большинство самых нетерпимых к чужестранцам политиков Константинополя были досрочно отправлены на пенсию, Гайна предполагал, что положение готов должно улучшиться. Однако он ошибался.

Представители политической элиты не столь снисходительно восприняли возвращение Гайны в Константинополь. Из злобы или по незнанию к началу 400 г. они распространяли по городу слухи о том, что его возвращение в столицу приведет к неминуемому нападению врагов. Сократ Схоластик, современник событий и церковный автор, сказал, что Гайна вернулся в город, «чтобы сжечь царский дворец»{288}. Жестокий гот надеялся превратить Константинополь в могилу для христианских душ, не подозревающих о своей тяжкой участи{289}. Горожан охватила паника.

После того как однажды ночью в конце весны или в начале лета того же года группа готов перебила патруль у городских ворот, поползли ничем не подтвержденные слухи о том, что готы пытались пронести в город оружие{290}. Также упоминалось, что они якобы намеревались ограбить банкиров Константинополя. Ни одна из сплетен так и не нашла подтверждения. По всей видимости, столь же вероятно, что охранники, не пустившие готов в город, основывались лишь на собственных глубоко укоренившихся предрассудках, а насилие вспыхнуло само собой в напряженный момент взаимного недоверия.

Что бы ни случилось, Аркадий поспешно попытался восстановить порядок и объявил Гайну врагом государства. Жители Константинополя, уже встревоженные происшествием с убитыми стражниками, узнав об этом, превратились в неистовую толпу и выгнали проживавших в городе готов из их домов. Многие готы укрылись в местной церкви. Днем 12 июля 400 г. к ее деревянным дверям подошла разъяренная толпа римских горожан с факелами и «сожгла ее дотла». По сообщениям, семь тысяч готских христиан погибли в огненном аду{291}.

У Гайны больше не было выбора. Император публично осудил его, восточная столица превратилась для готов в тлеющий костер, а его бывший союзник Трибигильд был мертв. В час, когда смирение, судя по всему, соединилось с осознанием поражения, он поспешил на север, в Готию, думая, что сможет сбежать, вернувшись домой. Безжалостный готский солдат Фравитта, который ударом меча на государственном обеде несколько десятилетий назад положил начало своей успешной карьере, отправился в погоню. Возможно, без ведома Гайны гуннские военачальники – вот уже несколько лет они опустошали Готию – к тому времени заняли другой берег Дуная. Выхода не было. Не столь важно, был ли он схвачен на римской земле или на готской территории, но к началу 401 г. Гайна был мертв{292}. Фравитта прошествовал по улицам Константинополя с его засоленной головой в руках{293}. Три года спустя смерть наконец настигнет и бессовестного убийцу Гайны – в Константинополе, где Фравитта падет жертвой очередной вспышки насилия, направленного против чужеземцев.