Аларих, король вестготов: Падение Рима глазами варвара

Без каких-либо объяснений Аларих был лишен всех военных полномочий в Иллирике. Ученые предполагают, что советники Аркадия, стремясь укрепить власть своего императора, решили перекроить границы провинций в префектуре, перераспределить военные и финансовые ресурсы и сконцентрироваться на защите земель ближе к Константинополю{303}. Поскольку Аларих больше не подпадал под юрисдикцию столицы, ему сказали, что он может идти на все четыре стороны. Неясно, лукавили ли люди Аркадия относительно причин такого решения, но они лишили его первой и единственной должности на службе империи почти так же быстро, как назначили на нее. В то время как многие готские семьи начали признавать его своим «королем», мечте Алариха о государственной карьере пришел конец. Осенью ему пришлось лихорадочно размышлять о том, как поддержать людей, которые от него зависели.

В годы правления Евтропия, когда страну раздирали противоречия, кто-то сказал, что «выгодным общее быть презрение может»{304}. Иными словами, человек, от которого ничего не ждут, всегда может рассчитывать на эффект неожиданности, делая следующий шаг. Аларих, возможно, в точности еще не представлял, как добиться возмездия, но у опытных военачальников, как говорят, всегда есть запасной план. А опытный стратег должен знать, когда следует сделать паузу и изменить свои намерения.

Давайте представим, что Аларих обращается к своим картам, как мог бы сделать любой загнанный в угол полководец в его положении. Некоторые военные «карты» в древности представляли собой не что иное, как необработанную таблицу чисел, в которой указывались расстояния между теми или иными местами и городами. «Предусмотрительные вожди, – говорил Вегеций, – как утверждают, имели планы тех провинций, которые были ареной их военных действий, не только размеченными, но даже разрисованными»{305}, что свидетельствует о высокой степени искушенности и мастерства. Хотя ни один из этих рисунков не сохранился со времен Алариха, из письменных свидетельств следует, что на них была изображена разветвленная сеть дорог и городов, что помогало полевым командирам подготовиться к войне. На военных картах «не только были обозначены числом шагов расстояния от одного места до другого», но также были точно описаны «характер дорог, сокращения пути, все перепутья, горы и реки». Возможность изучить топографические особенности будущего театра военных действий на столе в собственной палатке в древности давала участнику сражения очевидное преимущество перед противником. По прошествии двух десятилетий после смерти Алариха талантливые картографы хвастались императору, что уменьшили эти рисунки, сделав их более удобными для армии на марше{306}.

Но использование этих приемов и инструментов всегда таило в себе некоторую опасность. Шпион мог увидеть в задумчивом взгляде генерала, рассматривающего свиток папируса, самовольное планирование военной кампании – или, что еще хуже, начало мятежа. План сражения мог легко выйти на поверхность самыми банальными путями – например, в чьей-то «путевой болтовне иль за чашами шумного пира»{307}. Предполагалось, что военные должны скрывать свои планы от всех, кроме самых важных осведомленных. «Считается, что самая безопасная политика в походах – держать людей в неведении относительно того, что им предстоит делать»{308}, – отмечал Вегеций. Если и существовало проверенное правило военного планирования, то оно гласило, что следует всегда стремиться к конфиденциальности. «Главнейшая мера предосторожности должна состоять в том, – писал Вегеций, – чтобы никому не было известно, в какие местности и какими путями пойдет войско».

Требование соблюдать строгую тайну побудило римлян нанести изображение Минотавра на свои армейские штандарты. Согласно легенде, знаменитое чудовище из греческих мифов, получеловек-полубык, обитало в центре хитроумно устроенного лабиринта, из которого не могло выбраться{309}. Римские солдаты увидели в образе зверя и лабиринте метафору тщательного планирования и секретности всех операций. «Подобно тому как это чудовище держалось во внутренних и самых недоступных тайниках лабиринта, – объяснял Вегеций, – точно так и план военачальника должен быть скрытым».