Аларих, король вестготов: Падение Рима глазами варвара

В опасный час, который римляне называли «глухой ночью»{385} и считали «неподходящим для ведения дел», богатая матрона приготовилась покинуть свой дом. Проба принадлежала к Anicii{386}, столпам римской деловой среды: ее семья славилась своими ораторами и влиятельными политиками, а также владела поместьями на трех континентах. Бабушка Пробы, в честь которой она была названа, заслужила репутацию одаренного литератора, когда безупречно вплела фрагменты стихов Вергилия в стихи о жизни Иисуса, – достаточно трудная задача даже для латиноязычных мужчин, которые господствовали на литературной сцене Рима, и неслыханное достижение для женщины. Мужчины этой семьи владели прибыльным бизнесом по торговле оливками, маслом и керамикой. В более молодом возрасте Проба родила троих мальчиков, и все они стали успешными политиками. Мы можем представить, как ночью 24 августа она закрывает свои шкатулки с драгоценностями, надевает простую тунику, чтобы скрыть аристократическое происхождение, и проскальзывает через двери своей виллы на темные улицы. Она направляется к Соляным воротам.

Не потревожив ночную стражу, Проба отперла замок, открыла ворота и со всей самоуверенностью женщины, занимающей привилегированное положение, поспешила домой. Аларих вошел в город{387}. Единственный античный автор, рассказывающий эту интригующую историю, Прокопий Кесарийский, жил через столетие после 410 г. и ненавидел семью Пробы, что ставит под сомнение его рассказ о произошедшем той ночью. Но суть события в общих чертах он наверняка передал довольно точно. Готский изгой, каким был Аларих, мог иметь преданных сторонников в Риме – мужчин и женщин, таких как Проба, которые, руководствуясь своими идеалами, личными устремлениями или какими-то скрытыми мотивами, были готовы помочь переселенцам даже ценой больших потерь, потому что они, вероятно, думали, что такой поступок принесет пользу Риму. Незваному гостю не обязательно быть громким, чтобы наделать шуму.

То, что произошло потом, может выглядеть в нашем восприятии истории как череда кадров из голливудского фильма-катастрофы. Дикие и волосатые, одетые в кожу варвары разгуливают по улицам. Состоятельные граждане прячут монеты и драгоценности, предчувствуя грядущее разорение. Знатные сенаторы, опасаясь за свою жизнь, бегут в поисках спасения, пачкая в грязи свои белые тоги. Нападение чужеземцев приводит к гибели древней цивилизации. Тем не менее многое в этом апокалиптическом сценарии было построено на основе умозаключений и предположений, реконструировано по обугленным руинам, найденным при археологических раскопках города, а также печальным новостям о смерти пожилой Марцеллы, которые случайно сохранились в письме святого Иеронима.

Однако одно удивительное описание событий, которые произошли в течение этих семидесяти двух часов, сохранившееся в рассказах жившего в то время латинского автора Орозия из Испании, переворачивает наши представления о случившейся катастрофе. Когда готы в те самые дни совершили набег на Рим, Аларих ясно дал понять, что пощадит римлян, которые найдут убежище в церкви{388}, и эта гарантия безопасности распространялась на каждого жителя города, независимо от его верований и религиозной принадлежности. «Он также сказал своим людям{389}, – отмечал Орозий, – что, насколько это возможно, они должны воздерживаться от кровопролития, как бы ни жаждали добычи».

Многие готы в точности исполнили приказы Алариха. Когда один солдат столкнулся с пожилой римской женщиной, которая вынесла драгоценные сосуды из базилики Святого Петра, чтобы спасти их, он, «страхом перед Богом и верой девы движимый к уважению религии», доложил об этом Алариху, который «немедленно приказал отнести все чаши, что были, в базилику апостола [Петра]». Женщине разрешили вернуться в свой дом невредимой. После того как удалось разрядить напряжение между сторонами, тяжелые золотые и серебряные предметы – набор ламп, чаш и тарелок, используемых для Святой Мессы, – торжественно пронесли по улицам Рима в знак благодарности. Готские мужчины, вооруженные «обнаженными мечами», охраняли торжественное шествие. Римляне и готы, «поющие хором, возносят на виду у всех гимн Богу». Это был потрясающий момент единения двух групп, которые, как обычно считалось, ненавидят друг друга, – и граждане, и чужестранцы сопротивлялись этому стереотипу в тот момент, когда римское правительство подвело и тех и других.

Глава 10 Угасающие амбиции Алариха

Пусть будет прошлое уроком, чтобы грядущее сберечь{390}.

НАДПИСЬ НА РИМСКОМ НАДГРОБИИ