Алекс и я

В новом тысячелетии мои аргументы начали обретать почву. Речь шла не только о моей работе с Алексом. В ходе исследований другие ученые также отмечали более высокий уровень интеллектуальных способностей у животных, чем считалось ранее. Одним из признаков этой тенденции стало то, что меня попросили стать сопредседателем на одном из ежегодных симпозиумов AAAS – «Американской ассоциации содействия развитию науки» в 2002 году. Симпозиум назывался «Когнитивные способности птиц: когда выражение “птичьи мозги” можно считать комплиментом». Преамбула заседания была следующей: «Данный симпозиум демонстрирует, что многие виды птиц, несмотря на строение мозга, в котором отсутствует корковая структура, несмотря на эволюционную историю, сильно отличающуюся от человеческой, обнаруживают сходные с человеком когнитивные способности, а порой птицы даже превосходят их». Даже пять лет назад проведение подобного симпозиума было бы крайне сложным. Это был большой прогресс. В работе Джарвиса, опубликованной три года спустя, убедительно доказано, что мозг птицы и млекопитающего со структурной точки зрения различаются не так сильно, как считалось ранее[8]. Прогресс продолжался.

Когда мы с Патриком подали наше совместное предложение для гранта в Национальный научный фонд в июле 2006 года, мы ожидали, что Алекс будет проявлять некоторые признаки того, что он видит мир так же, как и мы. Мы не стали дожидаться положительных новостей о финансировании и начали свою работу. В качестве первого теста мы выбрали очень известную иллюзию. Вы, возможно, встречали ее в психологических книгах и популярных статьях: две параллельные линии одинаковой длины, обе со стрелками на конце, одна стрелка указывает в направлении выхода, другая в направлении входа. С точки зрения человеческого глаза, стрелка, указывающая на вход, кажется длиннее. В этом и состоит иллюзия. Нам нужно было немного изменить тест, чтобы задействовать уникальные возможности Алекса. Мы изменили цвет обеих линий, а стрелки сделали черного цвета. И далее мы задавали вопрос «What color bigger?» (‘Какого цвета линия длиннее?’). Алекс ответил так же, как вы или я. Он видел мир сходным с нами образом. Это было многообещающим началом.

К июню 2007 года мы с Патриком были преисполнены уверенности в том, что получим грант, и в августе мы узнали, что он выдан и выделение денег начнется с 1 сентября. У нас будет финансирование на целый год! В понедельник на следующей неделе мы устроили вечеринку, чтобы отпраздновать это событие, она проходила на седьмом этаже гарвардского Уильям Джеймс-холла. Я была особенно рада и почувствовала сильное облегчение от того, что часть моих финансовых обязательств будет оплачена.

Я преподавала на полставки в вечерней школе Гарварда с 2006 года и на факультете психологии с начала 2007 года. Я сводила концы с концами благодаря небольшому доходу от Фонда Алекса, но для меня это по-прежнему означало, что я ем тофу и зимой устанавливаю температуру в своей квартире на минимум. Новый грант всё изменит. У меня появится постоянная ставка преподавателя-исследователя, маленькая, но постоянно выплачиваемая зарплата и еще некоторые преимущества. 35 процентов затрат на лабораторию будут возмещаться благодаря гранту. Общая сумма за год в результате была на тридцать пять тысяч долларов меньше, чем мне требовалось бы собрать, не имей я гранта. Я не могла быть счастливее. Это не была постоянная профессорская ставка, но это было все же некоторым шагом вперед.

В эту неделю Алекс был немного ослаблен, однако ничего необычного. У птиц была небольшая инфекция в прошлом месяце, но ничего особенного, они уже оправились. Ветеринар сказал, что все они совершенно здоровы. В среду днем, пятого числа, Адена Шахнер (Adena Schachner) присоединилась к нам с Алексом в лаборатории. Адена окончила факультет психологии Гарвардского университета, она исследовала истоки музыкальных способностей. Мы подумали, что ей будет интересно поработать с Алексом. Тем вечером мы хотели посмотреть, какой тип музыки заинтересует его. Адена поставила для него диско 1980-х. Алекс с удовольствием пританцовывал и качал головой в такт музыке. Потом мы с Аденой уже сами начали танцевать вместе с Алексом. Мы дали себе слово, что отнесемся к этой работе более серьезно.