Алекс и я

На следующий день, в четверг, шестого числа, Алекс не проявлял особого интереса к работе над фонемами с двумя студентами, которые занимались с ним. В рабочем дневнике они записали: «Алекс совершенно не хочет работать. Он просто отвернулся от нас». После обеда Алекс более охотно откликался на задания. Он выполнял простую задачу: ему нужно было правильно выбрать цветную кружку, под которой находился орех. Я пришла в лабораторию в пять часов, как обычно. В тот день Арлин, лаборантка, уже ушла из лаборатории. Арлин вместе со студентами уже сдвинула коврики в сторону для регулярной уборки, которая проводилась по пятницам. Со мной была студентка Шенон Кэйбел (Shannon Cabell). Мы сидели за компьютером, Алекс расположился на жердочке между нами и тоже смотрел в экран. Я работала над новым тестом для изучения оптических иллюзий, пыталась правильно подобрать цвет и форму – это не требовало большого напряжения, простая задача. Алекс был милым и, как водится, много болтал.

В 18.45, как обычно, включили дополнительное освещение. Для нас это был сигнал, что скоро нужно уходить и у нас немного времени, чтобы навести порядок перед уходом. Потом выключили основной свет, наступил момент рассадить птиц по клеткам: Варта – первым, потом – Алекса и в завершение – сопротивляющегося Гриффина.

«You be good. I love you» (‘Веди себя хорошо. Я люблю тебя’), – сказал мне Алекс.

«Я тоже люблю тебя», – ответила я.

«You’ll be in tomorrow?» (‘Ты придешь завтра?’), – спросил меня Алекс.

«Да, я буду завтра», – ответила я. Мы так обычно прощались с Алексом. Гриффин и Варт промолчали, как всегда.

Через сорок минут я была дома в Свампскотт, на Северном берегу. Я ответила на электронные письма, немного перекусила, выпила бокал вина и легла спать.

Следующим утром я встала в 6.30, как всегда. После душа и обычных упражнений на растяжку я пошла на прогулку вдоль океана, я любила гулять так каждый день. Именно поэтому я выбрала для жизни побережье. Солнце уже практически встало, но всё же было еще достаточно низко, и были видны солнечные блики на воде. Стояло прекрасное сентябрьское утро с лазурным синим небом. Завораживающий пейзаж Новой Англии.

В 8.30 я вернулась домой и села завтракать перед компьютером. В почте было одно электронное сообщение. В нем говорилось: «Настоящим подтверждаем, что принято положительное решение в отношении Вашей заявки на грант ITALK.

Вы будете одним из наших консультантов. Поздравляем Вас! Вскоре мы подпишем с Вами договор». Сообщение пришло от моего европейского коллеги. Он был в команде исследователей, которые создали большой проект, посвященный эволюции языка с применением таких технических средств, как компьютеры и робототехника. Этот проект получил солидное финансирование и был выбран из тридцати двух других, которые также участвовали в конкурсе. Проекту выделялось шесть миллионов евро, начать работу нужно было в феврале 2008 года. Несмотря на то что я не собиралась быть активным членом команды, я намеревалась прилетать в Европу раз в год для проведения совещаний и «мозгового штурма», обработки полученных результатов.

Прошло лишь несколько дней после того, как наш с Патриком грант был одобрен Национальным научным фондом, а новости всё поступали – я принимаю участие в европейском проекте! Это было неожиданным подарком для меня. Я хлопала в ладоши и говорила: «Да! Наконец-таки жизнь идет в нужном направлении!» Я мгновенно ответила своему коллеге, пошла на кухню и налила себе еще чашечку кофе.

Я стояла на кухне и наслаждалась ароматом и вкусом кофе, и мне в голову снова, очередной раз пришла мысль. Я уже думала об этом раньше, вспоминала то, что сказала мне моя подруга Джанни. А что, если бы тогда в далеком 1977 году в зоомагазине я выбрала другого попугая этого вида, не Алекса? Ведь Алекс мог прожить всю свою жизнь, не получив признания, в неизвестности, и его местом была бы клетка в чьей-то спальне. Но я взяла именно Алекса, и вот мы наблюдаем за его невероятными достижениями, мы открыли новую страницу в нашем научном путешествии с моим питомцем. И у нас есть финансовые ресурсы для проведения исследований. Я позволила себе насладиться всем этим – попробовать на вкус чувство счастья, волнения, безопасности. Я не ощущала этого со времен работы в Медийной лаборатории. Да! И вот я вернулась к компьютеру.

Тем временем пришло еще одно электронное письмо. В теме письма стояло «печаль». Кровь стыла у меня в жилах, пока я читала это письмо. «С сожалением сообщаю, что один из попугаев был найден мертвым, он лежал на дне клетки. Его обнаружил Хосе, когда пришел убрать помещение… Мы не знаем точно, чья это была клетка, она находится в левом углу комнаты». Сообщение пришло от К. С. Хейса (Dr. К. С. Hayes), главного ветеринара в виварии факультета в Университете Брандейс.