Александр Блок в воспоминаниях современиков

и «звезды были крупными необычно». Как-то так вышло,

что еще в костюмах (переодевались дома) мы ушли с

Блоком вдвоем, в кутерьме после спектакля, и очутились

вдвоем Офелией и Гамлетом в этой звездной ночи. Мы

были еще в мире того разговора, и было не страшно, ко­

гда прямо перед нами в широком небосводе медленно

144

прочертил путь большой, сияющий голубизной метеор.

«И вдруг звезда полночная упала...»

В о с п о м и н а н и е о « Г а м л е т е »

1 августа в Боблове

Посв. Л. Д. М.

Тоску и грусть, страданья, самый ад —

Все в красоту она преобразила.

Офелия

Я шел во тьме к заботам и веселью,

Вверху сверкал незримый мир духов.

За думой вслед лилися трель за трелью

Напевы звонкие пернатых соловьев.

«Зачем дитя Ты?» — мысли повторяли...

«Зачем дитя?» — мне вторил соловей...

Когда в безмолвной, мрачной, темной зале

Предстала тень Офелии моей.

И... бедный Гамлет... я был очарован,

Я ждал желанный сладостный ответ...

Ответ немел... и я, в душе взволнован,

Спросил: «Офелия, честна ты или нет!?!?..»

И вдруг звезда полночная упала,

И ум опять ужалила змея...

Я шел во тьме, и эхо повторяло:

«Зачем дитя Ты, дивная моя?!!?..» 14

Перед природой, перед ее жизнью и ее участием в

судьбах мы с Блоком, как оказалось потом, дышали од­

ним дыханием. Эта голубая «звезда полночная» сказала

все, что не было сказано. Пускай «ответ н е м е л » , — «дитя

Офелия» и не умела бы сказать ничего о том, что про­

сияло мгновенно и перед взором и в сердцах.

Даже руки наши не встретились, и смотрели мы пря­

мо перед собой. И было нам шестнадцать и семнадцать

лет.

<3>

В дневнике <Блока> 1918 года — запись событий

1898—1901 годов. Тут Саша все перепутал, почти все не

на своем месте и не на своей дате. Привожу в порядок,

вставляя его абзацы куда следует 15.

После Наугейма продолжалась гимназия. «С января

(1898) уже начались стихи в изрядном количестве.

В них — К. М. С<адовская>, мечты о страстях, дружба с

145

Кокой Гуном (уже остывавшая), легкая влюбленность в

m-me Левицкую — и болезнь. Весной... на выставке (ка­

жется, передвижной) я встретился с Анной Ивановной

Менделеевой, которая пригласила меня бывать у них и

приехать к ним летом в Боблово, по соседству.

«В Шахматове началось со скуки и тоски, насколько

помню. Меня почти спровадили в Боблово. [«Белый ки­

тель» начался лишь со следующего года, студенческо­

го 16.] Меня занимали разговором в березовой роще

mademoiselle и Любовь Дмитриевна, которая сразу про­

извела на меня сильное впечатление. Это было, кажется,

в начале июня.

«Я был франт, говорил изрядные пошлости. Приеха­

ли «Менделеевы» 17. В Боблове жил Н. Э. Сум, вихрас­

тый студент (к которому я ревновал). К осени жила

Марья Ивановна. Часто бывали Смирновы и жители Стре-

лицы 18.

«Мы разыграли в сарае... сцены из «Горя от ума» и

«Гамлета». Происходила декламация. Я сильно ломался,

но был уже страшно влюблен. Сириус и Вега 19.

«Кажется, этой осенью мы с тетей ездили в Трубицы-

но, где тетя Соня подарила мне золотой; 20 когда верну­

лись, бабушка дошивала костюм Гамлета.

«Осенью я шил франтоватый сюртук [студенческий],

поступил на юридический факультет, ничего не понимал

в юриспруденции (завидовал какому-то болтуну — кн. Те-

нишеву), пробовал зачем-то читать Туна (?), какое-то

железнодорожное законодательство в Германии (?). Ви­

делся с m-me С<адовской>, вероятно, стал бывать у Кача­

ловых (Н. Н. и О. Л.).

«...по возращении в Петербург посещения Забалкан-

ского 21 стали сравнительно реже (чем Боблова). Любовь

Дмитриевна доучивалась у Шаффе 22, я увлекся декла­

мацией и сценой (тут бывал у Качаловых) и играл в дра­

матическом кружке, где были присяжный поверенный

Троицкий, Тюменев (переводчик «Кольца»), В. В. Пуш-

карева, а премьером — Берников, он же — известный

агент департамента полиции Ратаев, что мне сурово по­

ставил однажды на вид мой либеральный однокурсник.

Режиссером был — Горский H. А., а суфлером — бедняга

Зайцев, с которым Ратаев обращался хамски.

«В декабре этого года я был с mademoiselle и Любовью

Дмитриевной на вечере, устроенном в честь Л. Толстого

в Петровском зале (на Конюшенной?).

146

«На одном из спектаклей в Зале Павловой, где я под

фамилией «Борский» (почему бы?) играл выходную роль

банкира в «Горнозаводчике» (во фраке Л. Ф. Кублицко-

го), присутствовала Любовь Дмитриевна...»

Саша был два года на втором курсе. Верно ли дати­

рованы студенческие беспорядки, я не помню 23.

Далее Саша соединяет два лета в одно — 1899 и 1900.

Лето 1899 года, когда по-прежнему в Боблове жили

«Менделеевы», проходило почти так же, как лето 1898 го­

да, с внешней стороны, но не повторялась напряженная

атмосфера первого лета и его первой влюбленности. Игра­

ли «Сцену у фонтана», чеховское «Предложение», «Бу­

кет» Потапенки.

К лету 1900 года относится: «Я стал ездить в Боблово

как-то реже, и притом должен был ездить в телеге (вер­

хом было не позволено после болезни). Помню ночные

возвращения шагом, осыпанные светлячками кусты, те­

мень непроглядную и суровость ко мне Любови Дмитри­

евны». (Менделеевы уже не жили в этом году; спектакль

организовала двоюродная моя сестра, писательница