Александр Блок в воспоминаниях современиков

своем месте, почему бы не восстановить все большие

буквы на тех местах, где им полагается быть по ру­

кописи? Так и было сделано — и, вероятно, эта уловка

спасла дебют Блока: цензор вернул стихи без единой по­

марки и не заикнулся о духовной цензуре, хотя при

встрече выразил мне недоумение: «Странные стихи...»

Но ведь странными должны были они показаться далеко

не одному благонамеренному старцу Савенкову.

Мартовская книжка — лучшая книжка журнала за

оба года его существования (в ней, между прочим, жур­

нальный дебют А. М. Ремизова) — вышла из двойных

кавдинских ущелий цензуры только в самом конце ме­

сяца. В «Новом пути» помещались цинкографические

снимки, подбором которых имелось в виду натолкнуть

читателя на более культурные предпочтения, чем те, к

каким он традиционно привык в 1903 году. Давались

обыкновенно воспроизведения картин Ренессанса и т. п.

Для марта мы решили подобрать своего рода художест­

венный антураж к стихам Блока и поместили в листе его

стихов четыре «Благовещенья» — Леонардо из Уффиций,

деталь — голову Марии с той же картины, фреску Беато

Анжелико из флорентийского монастыря св. Марка и

алтарный образ нашего Нестерова из придела в Киевском

соборе. Блоку была приятна эта иллюстрация, и он го­

рячо благодарил меня за нее. Журнал и он уже вполне

знали друг друга.

Какое было впечатление от появления первых стихов

Блока? Разумеется, как и следовало ожидать, впечатле­

ние едва ли не самого «курьезного» из курьезов курьез­

нейшего журнала. «Новый путь» считался вообще какой-

то копилкой курьезов в нашей журналистике. Только

духовные круги серьезно интересовались религиозно-фило­

софской стороной журнала, да из среды молодежи посто-

201

янно приходили сочувственные весточки; все «серьезное»

и веское или игнорировало «этих полусумасшедших»,

или старалось их литературно изолировать, как заражен­

ный элемент (эти старания в конце концов подрезали

журнал). Стихи Блока были прямо на руку этим спаса­

телям: какие-то «совершенно непонятные» стихи, бог

весть о ч е м , — какая-то Дева, Заря, Купина, какой-то

Дух... большие буквы...

Признаюсь, никоим образом не ожидал я тогда, что

пройдет всего четыре-пять лет — и Блок, после «Балаган­

чика», станет популярным, а там вскоре и «знамени­

тостью». Популярность его в молодежи стала обозна­

чаться еще раньше. Но правда, что «Балаганчик», так

же как и вся социальная сторона Блока наметились и

развернулись уже позже; в эпоху «Прекрасной Дамы»

даже трудно было их предвидеть. И я продолжаю ду­

мать, я надеюсь, что стихи его дебюта, так же как

и все стихи его первой книжки, остаются и до сих пор

мало популярными...

Характерно, что во всей огромной переписке со мной

Брюсова тех годов (1902—1904 гг.) я встречаю только

одну строчку о Блоке — и какую? «Блока з н а ю , — пишет

он осенью 1902 г о д а , — он из мира Соловьевых. Он — не

поэт». Правда, что вскоре, при личном свидании, по про­

чтении стихотворений «Я, отрок, зажигаю свечи...» и

«Когда святого забвения...», этот краткий и столь без­

апелляционный приговор был взят обратно. А весной

1903 года, когда мы с Брюсовым ехали вместе из Петер­

бурга в Москву, вскоре после мартовской книжки, у не­

го сложились ночью, под стук поезда, эти превосходные

стихи (карандашная запись которых до сих пор хранит­

ся у меня):

Они Ее видят! Они Ее слышат!

С Невестой Жених в озаренном дворце...

Железные болты сорвать бы! сломать бы!..

(Напечатано в сборнике «Urbi et Orbi» под заглавием:

«Младшим» 10).

Следующая серия стихов Блока была напечатана уже

в 1904 году, в июньской книжке — последней, редактиро­

ванной мною. Всего было подобрано двенадцать стихотво­

рений, но три из них зачеркнуты цензурой, и в печати

появилось только девять 11. <...>

202

Я не помню в тогдашней критике сколько-нибудь яр­

ких отзывов о дебютных стихах Блока. Впрочем, кому

было бы и написать такой отзыв? Скабичевскому? Ми­

хайловскому? М. Протопопову? А. Б. (Ангелу Богдано­

вичу) из «Мира божьего»? «На первых ролях» были

тогда все вышеупомянутые «силы». В беглом же газет­

ном обстреле, которому постоянно подвергался «Новый

путь», летела, вероятно, шрапнель и на этот вновь наме­

тившийся «квадрат» 12. Стихи Блока ведь еще несколько

лет потом пугали газетных ценителей — так же как

после 1907 года стали умилять их... В не лишенных

остроумия пародийных фельетонах Буренина того вре­

мени появлялся, во всяком случае, в нашей «новопутей-

ской» компании поэт Блох вместе с философом Мисти­

цизмом Мистицизмовичем Миквой (Вас. Вас. Розанов).

АНДРЕЙ БЕЛЫЙ

ВОСПОМИНАНИЯ

ОБ АЛЕКСАНДРЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ БЛОКЕ

I

ЭПОХА ДО ПЕРВОЙ ВСТРЕЧИ

Воспоминания об А. А. Блоке далеко простираются

вспять, предваряя годы знакомства. Первую весть о бы­

тии А. А. я имею от C. М. Соловьева * в 1898, не то в

1897 году. Я узнаю, что родственник С. М. Соловьева,

тогда еще мальчик, Саша Блок, гимназист, пишет, как

все мы, стихи и увлекается театром. В те годы я, тоже

гимназист, был ласково принят в гостеприимном доме

покойного М. С. Соловьева, брата Влад. Соловьева. Свое­