Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

ложения, так мягко осадить — поперхнувшегося после

сего — «шантажиста» мог только он, — мягкий, нежный,

но в некоторых отношениях всегда твердый Блок.

Когда в ноябре 1910 года я без зова неожиданно при­

шел к А. А. Блоку на его новую квартиру, на углу

Большой и Малой Монетной, в «его» места, которые он

населил карликами и другими существами в стихах своих

«Перекрестков» 19, — этот вечер Блок назвал вечером

нашего второго, или нового, знакомства. Вскорости я

пришел к нему во второй раз, с идеями о журнале, вну­

шенными мне недавно только выпущенным из тюрьмы

Е. В. Аничковым. Проекты журнала, редакторами кото­

рого должны были бы быть Аничков, Блок и я, а редак­

ционной коллегией, чуть периферичнее: А. Ремизов,

Ю. Верховский, Вяч. Иванов и Вл. Княжнин, возникали

в разных вариантах до середины лета 1911 года, когда

окончательно развалились. Блок принимал неизменное и

горячее участие во всех как заседаниях, так и «хожде­

ниях» (для обдумывания) по поводу журнала 20.

Следующий год — 1911-й — был годом особенной, бли­

зости нас, когда, по выражению А. А. Блока, «так уж

378

случилось, что о малейшем повороте колесиков мозгового

механизма» мы привыкли один другого осведомлять.

Слова эти привожу из блоковского письма 21, где он

называет автором их Августа Стриндберга.

В автобиографическом своем очерке, предназначенном

для Венгеровского словаря и написанном после нашего рас­

хождения, А. А. Блок делает мне честь упоминанием

о роли, сыгранной в его жизни знакомством со Стринд­

бергом, называя меня своим проводником в этом отноше­

нии 22. Здесь поэтому не неуместно было бы упомянуть о

чтимом нами обоими лице, которое натолкнуло на

Стриндберга, в частности на поэму «Одинокий», мое вни­

мание. Это сестра знаменитого художника, А. А. Вру­

бель. Все поразило меня в великом шведе, который

сразу попал для меня в разряд «откровений». С кем же

откровением поделиться, как не с Блоком?.. Через год

же он пишет мне, что к Стриндбергу меня ревнует:

«Зачем не я, а Вы его «открыли»!» 23 Ревность не мешает

Блоку, однако, устроить мне знакомство с представителем

«Русского слова» А. В. Румановым и тем дать мне воз­

можность съездить в Стокгольм к умирающему писа­

телю в качестве корреспондента этой газеты. Не мешает

ему и затем настоять, чтобы на стриндберговском спек­

такле в Териоках 14 июля 1912 года я говорил речь

о Стриндберге.

Забегая вперед, ввиду упоминания о Териоках, рас­

скажу здесь же об этом эпизоде блоковской жизни,

В организации териокской труппы 1912 года, с Мейер­

хольдом как режиссером, доктором Кульбиным как глав­

ным декоратором и Прониным — по хозяйственной час­

т и , — Блок принимал самое важное, хотя и вполне заку­

лисное участие. Он был вдохновителем ее осуществления.

Благодаря его воле, главным образом, это предприятие не

осталось в числе мостящих ад благих намерений. Сам он

ездил в Териоки редко; приезжая, останавливался не в

общей огромной комедиантской даче, но в гостинице; тем

не менее как-то чувствовалось, что он именно тот «шки­

пер» (ср. коротенькую «Встречу с Блоком» П. Стори-

цына в газете «Жизнь искусства» 2 4 ) , кем «движется»

корабль этого дела 25.

«Под знаком полной автономии, больше того — само­

стоятельности Финляндии — будет вестись это д е л о » , —

передавала мне как-то, в Териоках, слова мужа участ­

ница труппы, Л. Д. Блок.

379

Мне, автору стихов, где Русь я называю «Финляндии

соседкой» 26 (в 1912 же году), бальзамом ложатся на

сердце блоковские тогдашние настроения.

Когда мы были в Териоках вместе, Блок познакомил

меня с художником H. Н. Сапуновым, последнего месяца

жизни которого (в то лето, как помните, Сапунов в Те-

риоках утонул) Блок был главным, наиболее близким

свидетелем. К нему покойный живописец, смерть свою

предчувствовавший, ходил в это время чаще всего с ис­

поведью, с рассказами о самом интимном и заветном.

Сапунов вел очень «рассеянную» жизнь. Много пил

и кутил и страдал от этого — по Достоевскому. Нисколь­

ко не хочу сказать, что художник следовал литературным

образцам в своей жизни. А только то, что жизнь его

было бы под силу описать Достоевскому, и, пожалуй,

великий романист от этого бы не отказался.

Помню шведский пунш, выпитый нами втроем на

веранде териокского казино. В тот наш приезд в Терио­

ки туда же приехали поэты Борис Садовской и Вл. Кня­

жнин, познакомившиеся друг с другом на обратном пути.

Как сейчас помню площадку вагона, на которой это со­

бытие имело место, и А. А. Блока, деловито переходив­

шего с нее в купе, где мы имели с ним р а з г о в о р , — уже

какой-то тревожный, уже в чем-то предвещавший буду­

щее наше расхождение...

Решительно не помню: в чем. Решительно не пред­

ставляю себе предмета нашего расхождения. Но вот в

письме ко мне Блока 1915 года встречается фраза:

«Между нами с 1912 года завелась какая-то неправда» 27 .

И вот я помню, что ощущение этой неправды впервые

обозначилось между нами именно там, в вагоне.

Тут же расскажу и еще об одной полосе этой эпохи.

Зимою, в начале 1912 года, Блок сообщил мне,

что его часто н а в е щ а е т , — приезжая, конечно, на автомо¬

б и л е , — представитель крупной газеты 28 — человек, всем