Александр Градский. Гранд российской музыки

Ну, к сожалению, да, задержалось. Но я не расстраивался очень сильно, потому что параллельно занимался чем-то другим.

– Мы заметили.

– Да. А театр – это было что-то вроде какой-то мечты.

В Департаменте культуры от нас не требуют, чтоб мы «на-гора» выдавали аншлаг за аншлагом и чтоб завтра. Такого нет. К нам относятся очень лояльно и понимают, что любой зал должен быть как-то представлен, раскручен. Не все сразу.

– А что за придумка со светом? Это просто для того, чтобы сделать так, как никто раньше не делал?

– Нет, нет, нет. Началось с того, что мне хотелось, чтобы света было очень много, и чтобы он был высококачественным. А много света в маленьком зале, направленном, как обычно, только на сцену, – это абсолютно бессмысленно, потому что один прожектор убивает другой. И мне показалось, что будет здорово, если по всему залу разместить этот самый свет и направить его в разные точки самого зала, даже не сцены именно, а зала. То есть схема заключается в том, что обычно концерты или шоу происходят на сцене. Зрители сидят в относительной темноте, смотрят на ограниченный периметр сцены – и получают это самое шоу. Показалось, что интересно будет, если зрители окажутся внутри светового потока. Я это придумал. Мы это нарисовали с архитекторами. Заказали специальное оборудование. Но вот когда это все поставили и когда «оно» заработало, я только тогда понял, что я придумал. Я сел и как зритель убедился: это что-то невероятное. Ощущения очень сильные.

– Мне нравится, что без ложной скромности всегда Александр Борисович говорит о своих достижениях.

– Я вполне способен себя и покритиковать. Потому что ты что-то придумываешь, но эффекта не получаешь. Это как куда-то пальцем ткнуть – и не понять, куда на самом деле направил ты этот палец… Эффект получился намного сильнее, чем я предполагал. Причем для меня самого. Дальше я начал, как всегда, этот эффект проверять. Я позвал своих знакомых актеров, режиссеров: они ко мне регулярно приходят и смотрят на то, как зал устроен. А я смотрю на них. На реакцию. И, в общем, выносит людей, выносит. Причем людей и с именами, и с головой, и с талантом, и видевших все.

– Но это люди шоу-бизнеса, это не люди архитектуры.

– Нет, это актеры. Леня Ярмольник, Коля Фоменко, Дима Брусникин тоже приходил – замечательный совершенно мастер и режиссер. И очень много продюсеров, которые занимаются театральным делом, музыкальным делом, приходили, смотрели на это все. Странное впечатление. Но не факт, что это будет безошибочно нравиться. Не знаю. Но ощущения странные. По звуку-то я решил все, исходя из своего опыта. Звук там уникальный, не только свет.

– «По звуку» – на вас часто жалуются профессиональные звукорежиссеры, что приезжает, мол, Градский и начинает все делать по-своему, сам там все…

– Ты знаешь, я должен сказать… ну, давай на «ты», потому что, ну, это идиотизм.

– Ну, а так фамильярничать-то? Ладно, фиг с тобой.

– Но согласился, ладно. А профессиональные звукорежиссеры идут, знаешь, в одно место. Я уже очень много лет с профессиональными звукорежиссерами дел не имею.

– Очень многие были посланы Градским в эти места.

– Это было первый раз лет, наверное, тридцать тому назад. Проблема любого зала, в который ты приезжаешь, состоит в том, что зал уже построен и в нем уже стоит аппарат. И чтобы добиться того, чего именно ты хочешь, нет времени. Тебе приходится каждый раз в новом зале мучиться и как-то пытаться это все трансформировать. В нашем зале мучиться не придется, поскольку я его как придумал, так и сделал. И звук идеальный. Он, во-первых, не давит на голову, что у меня очень часто бывало, потому как в некоторых местах какого-либо зала в силу того, что голос, ну, скажем так, есть, у людей были неприятные ощущения. Вот мы этого ощущения избежали.

– Было просто слишком громко?

– Ну, для кого-то. Понимаешь, всегда бывает так. В каком-то месте хорошо слышно, а в каком-то невозможно сидеть. А в этом зале мы сделали то, что я придумал лет так восемь-десять тому назад. Я не буду рассказывать, что именно.

– Почему, чтобы не украли технологию?

– Ну, это чистая технология. Мы отвернули колонки от зрителей, получился звук, отраженный от стен. И «7 + 1». Круговая панорама, как в домашнем кинотеатре, только громче и качественнее.

– Это тоже ноу-хау Градского?