Александр Градский. Гранд российской музыки

– Кстати, я вот только сейчас, когда вы говорили про спорт, понял, что среди близкого круга, среди друзей Градского Александра Борисовича, по-моему, нет спортсменов. Или я ошибаюсь?

– Фетисов Слава. Мы в хороших отношениях. Хотя не встречаемся часто. Старшинов.

– Но ведь футболистов нет?

– Футболистов нет. Разве Титов Егор… видимся только редко… Ловчев Женя…

– Кстати, про футбол. История с Кокориным и Мамаевым попала в поле вашего внимания? Многие сравнивают их с мажорами, которые живут под лозунгом товарища Полонского: «У кого нет миллиарда евро, могут идти в жопу», поэтому практически все идут в жопу.

– В общем, вы правы. Я не знаю, прав ли Полонский, отсидевший какое-то время. Я даже не знаю, где он сейчас. Вот так ляпнешь или сотворишь что-нибудь, и тебя в тюрьму посадят на пять лет. Или с шести утра почему-то не дома отсыпаешься после гулянки, а «добираешь» в забегаловке и кого-то «не того» колотишь стулом… Вот когда к тебе относятся более или менее с уважением, и я это сам чувствую, это как-то да… радует. Но… как можно себе испортить жизнь, когда про тебя каждый второй говорит, что ты говно! У меня написана была опера «Стадион». Был Анхель Парра, чилийский певец, и Виктор Хара. Два неплохих певца. Оба солисты, оба социалисты, оба под гитару пели всякие протестные песни, но Виктору руки отбили, а того отпустили, и он улетел в Лондон, Анхель Парра… И я написал оперу «Стадион» только потому, что никак не мог понять, как такое может получиться. Два протестных артиста, два абсолютно в одну дуду работающих человека – и их обоих арестовали. Одного посадили на самолет, и он улетел в Лондон, а второго на стадионе прибили. Очевидно, я себе объяснил так, один сказал: «Нет, конечно, не беспокойтесь, тихо исчезаю, уезжаю, улетаю». А другой: «Пошли вы!» Я вот такое предположу. И ему отбили руки, а потом… сами знаете, что, просто из принципа…

Я не знаю, как я бы повел себя в такой ситуации. Как говорил незабвенный инженер Брунс: «За сто пятьдесят стулья я вам не продам, и за двести не продам, а за двести пятьдесят продам».

– Возможности рождают намерения. Действительно, в этом Бисмарк прав. Пока тебе не предлагают миллион, у тебя и нет намерений не судить по-честному. Когда появляется возможность, получив «лимон», то может родиться такое намерение. Его могло не быть до этого. Во всяком случае, действительно, легко быть честным, когда у тебя не было возможности быть нечестным, постольку-поскольку намерения быть нечестным ни у кого нет. У всех есть намерение быть честным и справедливым, но когда предоставляется возможность таковым не быть, вот тут уже все…

– Могу добавить к этому, что есть еще одно обстоятельство. Если вы оглядываетесь вокруг и видите гораздо больше людей, которые ведут себя честно, тогда это одно. Когда же ты видишь: просто куда не плюнь – везде дерьмо, то говоришь себе: «Так, ну ладно…» Оставаться порядочным человеком очень сложно. Я не знаю, как надо исхитриться. Мне трудно было. Но, считаю, получилось… Возвращаясь к Мамаеву с Кокориным. Я не очень это понял. Я не очень понял, потому как то, что мы видим на видео, – это очень плохое поведение молодых ребят. Но я несколько раз наблюдал съемки с участием других людей. Например, я видел съемку, случайную, где какой-то дядька со своим другом или с братом зашли в медпункт что-то там лечить. И очень жестоко избили врача, жесточайшим образом избили, жесточайшим. Я не знаю, какая реакция у суда, посадили, не посадили. И много раз я видел всевозможные нарушения такого рода, о которых я ничего не знаю, чем закончилось. А здесь, ну, понятно, все говорят, что это показательный процесс. Может быть, это показательный процесс. Как со Стрельцовым…

– А кому «показывают» и что?

– Ну, людям, у которых есть, скажем так, значение в обществе.

– То есть в том числе и вам?