Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна: Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов

Гете рассказывал о своем путешествии в Сицилию, своем пребывании в Катании, Палермо и о мавританской постройке в Палермо, она уникальна во всей Италии[1181]. Я спросила, был ли он в Мессине, он сказал, что был, но что город полностью разрушен землетрясением 1783 года. Он добавил, что способ строить был одной из основных причин, почему здания столь сильно пострадали, доказательством тому служат внешние стены и фасады домов, которые уцелели, в то время как все, что находилось за этой первой стеной, было разрушено. Необходимо было использовать иной способ строительства, углубляя фундаменты домов значительно больше, чем это делается обычно. Гете сказал, что некто высказал по поводу землетрясений мысль, которая ему очень понравилась: известно, что электричество заметно участвует в этих подземных толчках. Человек, о котором идет речь, предположил, что землетрясение вызывает в различных веществах, как, например, в извести домов, в цементе, длительное дробление: оно играет роль абсорбента, лишая предметы устойчивости и приводя к разрушению.

Когда министр Хаугвиц в апреле 1806 года проезжал через Веймар, возвращаясь из Парижа в Берлин, и его карету остановили, чтобы сменить лошадей, министр, который, судя по всему, боялся, чтобы его не увидели, спрыгнул с подножки кареты и, увидев молоденькую девушку, попросил указать ему дорогу на Лейпциг, что та и сделала; он вышел из города пешком и направился в сторону Лейпцига. Но когда он проходил мимо ярмарки, его узнали, и таким образом эта история получила огласку[1182].

Г-жа фон Кеттенбург из Байройта рассказывала, что когда Бернадот приехал в Ансбах, то проходя мимо портрета Фридриха Великого, он сказал: «О, если бы ты еще был жив, меня бы здесь не было!»[1183] Такая же точно история произошла [ – ]

Когда Король Пруссии подписывал в марте или апреле 1806 года союзническое соглашение с Францией[1184], в тот самый момент, когда Король держал перо, статуя Беллоны, находившаяся на верхней части фасада Арсенала напротив Королевского дворца в Берлине, оторвалась, и голова статуи, упав на мостовую, разбилась на тысячу мелких осколков. Это происшествие произвело сильное впечатление.

В сентябре 1806 года однажды вечером я оказалась в Тифурте в то же самое время, что Гете и Виланд, которые начали рассуждать о театре; я незадолго до того прочитала Sőhne des Thals Вернера, автора Weihe der Kraft; Гете сказал мне, что он пьесу не читал и что с недавнего времени взял себе за правило не читать новые драматические произведения, дабы не портить себе удовольствия, видя их ожившими на сцене; это позволяет ему основывать свое мнение или, лучше сказать, проникать в смысл пьесы исходя из ее сценического воплощения[1185]. Он нам рассказал, как приглашал к себе друзей и знакомых в день театральной постановки, чтобы узнать от одного начало, от другого – второе действие, и так далее, а также о мнении публики и о впечатлении, которое произвела сама пьеса. Он сказал, что ему нравится это несравненно более, чем самому смотреть спектакль. Виланд сказал, что Лютер в Weihe der Kraft совершенно не исторический Лютер[1186], на что Гете отвечал, что если и в самом деле на сцене бы появился Лютер, во всем соответствующий нашему знанию о нем, никто бы этого не вынес и все бы сбежали с представления[1187]. Он добавил, что удивлен, что никому не пришло в голову инсценировать эпизод, когда Лютер решил отправиться в Вормс и когда он сказал: «Iсh gehe hin, und wenn da so viele Täufel wären, wie Ziegel an die Dächer»[1188]. Что сам он считает, что это могло бы быть воплощено на сцене и что можно было бы подобрать надлежащую декорацию, которая произвела бы самый сильный эффект. И что он, на месте г-на Вернера, несомненно воспользовался бы этим обстоятельством и что часто, развлечения ради, он думал и обдумывал способы создать необходимую декорацию, которую смог бы удачно приспособить к сцене. Он попросил, однако, общество ничего не рассказывать об этом замысле из опасения, что им воспользуются, но неумело, не сумев хорошо его воплотить. –

Кажется, однажды я рассказала Д. о том, что Р. сказал о П.Л.: «Вас удивляет путаница, которая царит в этой голове? да ведь он всего лишь музыкант». Странно, что читая «Пиры» Платона, я нахожу в них слова, которые, хотя и неприменимы непосредственно к человеку, о котором выше шла речь, тем не менее определенно с ним связаны. Я имею в виду замечание, в основе которого лежит тот же упрек: «Ему не хватало храбрости, поскольку он был музыкантом». «Пир» Платона, речь Федра[1189].

1806

Разные примечательные вещи, которые я видела.