Александр Лукашенко: политический портрет

Представления Лукашенко об этом предмете остались на уровне со­ветского идеологического конструкта о социалистической демократии. Исходя из ее постулатов настоящая демократия - это защита социальных, а не гражданских или политических прав граждан. Отвечая на вопрос де­путата о перспективах введения в Беларуси должности уполномоченно­го по правам человека, президент отметил: «Мы и без уполномоченного обеспечиваем право человека на жизнь, право иметь работу, зарабатывать, кормить свою семью». Примерно так же он объяснял рабочим МАЗа: «Нам такая демократия с гвалтом не надо. Нам демократия надо, когда человек работает, получает хоть какую-то зарплату, чтобы и хлебушка купить, молочка, сметаны, творожку, иногда кусочек мяса, чтобы накор­мить ребенка и так далее. Ну, с мясом уже давайте летом много есть не будем». А глава Администрации президента М. Мясникович, выступив на совещании в апреле 2000 года, выдал просто восхитительный политологический перл: «Разве то, что ежегодно сотни тысяч наших граждан имеют возможность обратиться в различные органы власти, находят понимание и поддержку, не очевидное доказательство их прав?» Именно такая политическая модель, в которой высшим проявлением народовластия является право подданного на челобитную, и выдается властями за «оптимальную форму демократии».

Время от времени белорусские руководители для отрицания необхо­димости демократии прибегают к более изощренной аргументации. Лу­кашенко, выступая 2 июля 2009 года на торжественном заседании, посвя­щенном Дню Независимости, утверждал: «Вспомним, что режим фашиз­ма в Германии устанавливался через демократические процедуры, через свободу слова и митингов. Но если бы у того общества был иммунитет против такого развития событий, то не было бы оккупации Парижа, вар­варских бомбардировок Лондона. Не было бы Освенцима, Бухенвальда, Тростенца. Значит, есть вещи более важные, чем формальное соблюдение абстрактных демократических принципов. Это человеческая жизнь».

27 октября 2006 года заместитель главы Администрации президента А. Рубинов в газете «Советская Белоруссия» опубликовал статью «Тупи­ки крестового похода за демократию», в которой попытался теоретически обосновать и оправдать отсутствие демократии в Беларуси. Автор про­водит мысль, что демократия - это не цель, а лишь средство «построе­ния эффективного и справедливого общества». «А ведь всякое средство применимо не для всех ситуаций», - утверждает автор. И, следовательно, если можно достичь благосостояния людей без демократии, то зачем она нужна? В слегка завуалированной форме он стремился убедить, что бе­лорусское общество не готово к такой свободе, как на Западе, поэтому ее и нельзя предоставить народу в полной мере, ибо это может привести к дестабилизации. А. Рубинов пишет: «Мы наталкиваемся на неполную готовность общества к такой свободе, на неспособность воспринимать разные мнения и подходы...». Мысль автора заканчивается ясным и фун­даментальным для белорусской политической системы постулатом: «По­этому свобода должна предоставляться обществу настолько, насколько оно готово нести за нее ответственность». То есть получается, что власть спасает неразумный народ от излишней свободы для его же блага.

Президент Беларуси категорически отверг такой общепризнанный институт демократии, как разделение властей, необходимость существо­вания в государственном управлении системы сдержек и противовесов. В 1996 году он объявил, что принцип разделения властей «стал угрозой для нашего государства». «Выбросьте из своей головы эти равновесия, балансы, сдержки!»; «я хочу, чтобы государство было монолитным», — го­ворил Лукашенко. И выдвинул оригинальную по новизне и новаторству концепцию о «стволе» (президентская власть), на котором должны рас­ти остальные «ветви» власти (законодательная и судебная). Как ехидно отмечали белорусские правоведы, после ноябрьского референдума 1995 года этот доморощенный ботанический мутант начал усыхать, «ствол» эволюционировал в столб с обрубленными ветками.

В зависимости от ситуации, аудитории, Лукашенко оценивает созданную им в Беларуси политическую модель совершенно по-разному. Так, накануне референдума 1996 года он всячески открещивался от обвинений в диктаторских наклонностях. «Да и разве человек, демократически пришедший к власти, может быть диктатором? Нет»; «Скажите, где здесь узурпация власти или тоталитарное государство? Такое могло прийти в голову только тому, кто сам хотел бы стать диктатором. Я не могу быть дикта­тором. Это невозможно в Беларуси. Наш народ не приемлет диктатуры».