Александр Лукашенко: политический портрет

Особенно настойчиво президент доказывает свою приверженность демократии в интервью зарубежным, прежде всего западным СМИ: «Меры, рекомендованные ЕС, смешны. От нас требуют реформ, которые уже давно проведены. Они требуют больше общественных свобод, хотя в Беларуси их не меньше, чем во Франции» (из интервью французской газете «Le Monde»); «Государство гарантирует белорусам больше прав, чем та же Испания... У нас такая же демократия, как в Германии и Франции» (из интервью испан­ской газете «Еl Pais»); «Демократия в Беларуси такая же, как в Австрии, почти один к одному» (из интервью Австрийскому агентству прессы).

Иногда он делает самоопровергающие оговорки: «Мне говорят, что вот ты диктатор. Какой я диктатор? Положение и государство никогда не позволят мне стать диктатором. Меня просто задушат. Но авторитарный стиль руководства мне присущ»; «Я не понимаю, о какой диктатуре го­ворят. Диктатура в Беларуси невозможна ввиду ее менталитета и истории. Может быть, в Беларуси и есть элементы жесткости и авторитаризма, но все это в рамках Конституции, одобренной на референдуме»; «Свободы в Беларуси более чем достаточно, и не меньше, чем в других странах... Если где-то и есть ограничения свобода, то это не власть ограничивает народ».

Но время от времени Лукашенко открыто признает существование в Беларуси диктатуры. Иногда он делает это мимоходом, будто нечаянно проговорившиcь. На пресс-конференции по случаю десятилетия пребыва­ния на посту президента был задан вопрос, не готовит ли он себе преем­ника. Лукашенко ответил: «Мне кажется, что я не должен так поступать: определить преемника и любыми средствами протолкнуть его к власти. При нынешней системе власти в Беларуси это не проблема». То есть глава государства признается: «система власти» в стране такая, что не народ вы­бирает руководителя, а сам политический режим «проталкивает» нужного себе властителя.

Особенно откровенен Лукашенко, выступая перед российскими жур­налистами. Создается впечатление, что он чувствует политическое родст­во с ними, даже хвастается своим авторитаризмом и тем самым хочет понравиться. «У меня четверть территории сегодня в грязи чернобыль­ской - я буду с какой-то демократией играться?»; «Имейте в виду, что у нас жесткая авторитарная власть»; «Да, я нигде это не скрываю: в Бе­ларуси власть авторитарна... Власть в Беларуси жесткая, авторитарная». 23 ноября 2006 года, отвечая на вопрос украинского журналиста по пово­ду диктатуры в Беларуси, Лукашенко заметил: «Может, в этой диктатуре есть что-то хорошее? Мы не комплексуем по этому поводу».

«Сильное государство»

С самого начала своего президентского правления Лукашенко вы­двинул идею «сильного государства», способного навести «железный по­рядок». Вопрос о «сильной власти» стал основным тезисом его публичных выступлений. Это, по мнению президента, главное условие, решающий фактор спасения страны. Политический имидж белорусского лидера в значительной мере основывается на идее сильной власти, порядка, дис­циплины.

Еще в ходе кампании президентских выборов в 1994 году кандидат в президенты Лукашенко утверждал: «Власть валяется в грязи! Приказы не исполняются, все разваливается. Мы поднимем власть из грязи, мы добьемся исполнения принятых решений». На протяжении всех лет своего президентства белорусский руководитель и государственные СМИ настойчиво уверяют общество, что в начале 90-х годов в стране был хаос безвластие, развал. И главную причину этого Лукашенко видел в слабости предыдущего правительства, отсутствии у него политической воли: «Мы имели власть без власти»; «Вспомните: мы уже пережили время безвлас­тия, а точнее всевластия Верховного Совета, время коллективной безот­ветственности».

И важнейшее достижение своей деятельности Лукашенко как раз усматривает в установлении сильной власти, способной организовать эффективную работу всех государственных и общественных институтов, на­вести порядок, дисциплину. И это, дескать, выгодно отличает Беларусь от соседних стран, где ничего этого нет и в помине.

Как отмечалось в предыдущей главе, мировоззренческой основой та­ких подходов является очень простая модель мира, упрощенный взгляд на общество, как на однослойное социальное образование, представление, что оно развивается только по воле руководителей, без учета влияния объективных факторов. Это - совхоз «Городец» в миниатюре, а не сложно организованный самонастраивающийся и саморазвивающийся социальный организм. В результате общество рассматривается лишь как объект воздействия со стороны государственного аппарата. И управление им - задача не социальная, а административная.