Александр Лукашенко: политический портрет

Все обвиненные заявили, что считают своим долгом обратиться в суд и прокуратуру. В. Кебич назвал это «недостойными методами предвыбор­ной борьбы» //. Лукашенко начал ездить по стране, выступать перед трудо­выми коллективами с красочными рассказами о всеобщей коррупции.

Джинн был выпущен из бутылки, и команда В. Кебича поняла это слишком поздно.

ГЛАВА 4

ПРЕЗИДЕНТСКИЕ ВЫБОРЫ. ЭЛЕКТОРАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ ИМЕНИ АЛЕКСАНДРА ЛУКАШЕНКО

Когда на первом году моего депутатства я, мой бывший друг Виктор Гончар и другие молодые депутаты говорили о том, кто же может стать президентом, то мы решили, что единственный возможный президент - это я.

А. Лукашенко. Белорусская газета, 1997, 24 февраля.

До сих пор не могу понять: как та власть проиграла выборы - с ее-то машиной. Но проигрыш был катастрофический.

А. Лукашенко. Совершенно секретно, 1997, №9

Судя по всему, мысль занять высший государственный пост в стране зародилась у Лукашенко одновременно с решением стать политиком. По воспоминаниям его шкловских друзей, мечта стать президентом была впер­вые публично высказана директором совхоза «Городец» в ходе выборов в Верховный Совет БССР в 1990 году, когда он еще не стал депутатом, еще не было не только поста президента, но и независимой Беларуси. То есть как только он увидел, какой эффект на людей производят его популист­ские приемы, то сразу же поверил в свою звезду.

Лукашенко вынашивал свои мечты о президентстве на протяжении всех лет своего депутатства. Как свидетельствует его признание, вынесен­ное в качестве эпиграфа, он обдумывал и вслух обсуждал этот вопрос еще в первый год деятельности Верховного Совета 12-го созыва. Это был еще 1990 год, БССР являлась частью СССР, страной правила Компартия, а мо­лодые парламентарии говорили о президентских выборах в республике.

Можно с определенностью сказать, что вся практическая деятель­ность шкловского депутата была подчинена этой задаче. Дитя горбачев­ской перестроечной демократии, он раньше и быстрее других понял ве­ликую силу народного мнения. Поэтому Лукашенко не слишком много внимания уделял созданию каких-либо экономических, политических или общественных структур для своей поддержки. Всю силу своего политичес­кого темперамента он обратил на завоевание симпатий населения. Все вы­ступления, заявления, интервью, политическая эволюция шкловского де­путата делались с ориентацией на общественные настроения. Любой свой шаг он соотносил с возможным восприятием его массовым электоратом.

Выше уже отмечалось, что, участвуя в работе конституционной ко­миссии, Александр Григорьевич настаивал на введении поста президента с сильными полномочиями. Однако вряд ли кто-то и среди депутатов, и в среде близкого окружения Лукашенко до начала 1994 года серьезно верил в возможность его головокружительной карьеры. Лишь он один не только верил, но считал это смыслом своей жизни. А после триумфального ан­тикоррупционного доклада Александр Григорьевич стал просто одержим президентскими амбициями. Он начал свою избирательную кампанию не только до ее официального объявления, но и еще до введения поста пре­зидента, ездил по стране и выступал перед населением как глава антикор­рупционной комиссии.

Принятие новой Конституции

К тому моменту в стране продолжала действовать Конституция БССР, с поправками и дополнениями, внесенными парламентом. 15 марта 1994 года Верховный Совет принял новую Конституцию Республики Бе­ларусь, которая предусматривала пост президента.

Беларусь позже других постсоветских государств учредила институт президентства. К тому времени уже все страны СНГ его имели. Это была своеобразная политическая мода, многие рассматривали президентство чуть ли не как панацею от всех проблем. Первая попытка «имплантации» поста президента в Конституцию Белорусской Советской Социалистичес­кой Республики образца 1978 года восходит к началу 90-х. Более трех лет, которые занял процесс подготовки и принятия новой Конституции, статус президента и даже сама необходимость этой должности были предметом дискуссии как в самом парламенте, так и в обществе. Сторонники введе­ния этого института объясняли его учреждение объективной необходи­мостью сильной исполнительной власти в период исторического перехода от тоталитаризма к демократии, утверждали, что он укрепит белорусскую государственность, сделает власть более сильной.

Важным был аргумент в пользу президента как фактора продвиже­ния реформ. Опыт России, где рыночные преобразования осуществлялись благодаря деятельности президента Б. Ельцина и его правительственной команды при ожесточенном сопротивлении левого парламента, казалось, наглядно подтверждали этот тезис.