Александр Вертинский

В Харбин Вертинского влекла не только многочисленная эмигрантская публика. Здесь он познакомился с русско-грузинской красавицей Лидией Циргвава. Она была влюблена в голос известного в 30-е годы русского артиста, знала его репертуар чуть ли не наизусть, встречала его в порту. Как-то в рождественский вечер 1940 года Лидия вместе с друзьями прорвалась на концерт своего кумира. Раньше она только слышала его голос на пластинках, теперь же увидела и ее поразил: «…его странный, говоряще-поющий голос. Он пронзил мне душу сладкой болью. Как будто не по диску, а по моему сердцу водили патефонной иглой».

Это на всю жизнь.

«Вертинский! Какой он высокий! Лицо немолодое. Волосы гладко зачесаны. Профиль римского патриция! На меня его выступление произвело огромное впечатление. Тонкие, изумительные и выразительно пластичные руки, его манера кланяться – всегда чуть небрежно, чуть свысока. Я была очарована и захвачена в сладкий плен».

Она не пропускала ни одного его концерта. Однажды он подсел к ней за столик…

Со слов Анастасии Вертинской, мама сбегала на концерты отца, одалживая у подруг немыслимо открытые костюмы. Как-то он, пребывая в большом смущении, отправил ее домой, сказав: «Идите переоденьтесь, вы неподобающе оголены». Но конечно же влюбился до беспамятства – это на всю жизнь…

Ей было 17, а ему – 51. Это была любовь с первого взгляда. «Вертинский, вы кавказский пленник!» – скажут ему однажды на балу, и он именно так будет называть себя в письмах к любимой Лиде. Только по ним мы можем судить об этом чувстве.

«– Любимая моя! Я думал о том, что если бы Вас не было, то не стоило бы мне жить на свете…

– Маленькая, любименькая, тоненькая, зелененькая, холодненькая. Я Вас обожаю! Несмотря на протест Грузинского Общества и ближайших родственников…

– Вы похожи на маленького непокорного ангеленка, которого обидели и который никогда этого не простит. И какое ужасное горе постигнет меня, если Вас у меня отнимут…

– Поклянитесь, что Вы меня никогда не променяете ни на кого и что будете ждать до конца…»

Он просил, чтобы она называла его Сандро, но Лидия Владимировна всю жизнь обращалась к нему полностью по имени и отчеству…

Княжеской родне невесты претил богемный образ жизни жениха. Будущей теще не нравилась разница в возрасте – как-никак 34 года. «Она предвидела многое, в том числе – и мое вдовство. Но любовь была сильнее всего», – вспоминала Лидия Владимировна.

Да и сам Александр Николаевич признавался:

Я понял, за все мученья,
За то, что искал и ждал,
Как белую птицу спасенья,
Господь мне ее послал…

Как красиво он сделал предложение своей любимой – в письме:

«Все это слишком чудесно, чтобы быть правдой. Куда девать эту большую радость, это непостижимое и единственное счастье? Верить ли мне в него? Быть может, через неделю Вы забудете обо мне?.. И легким шагом, как сон, как мечта, в мою жизнь, спокойно и уверенно, вошла длинноногая зеленоглазая девочка. И взяли меня за руки и сказали: Вы мой! Я испугался и поверил. И сразу все остальное стало ненужным и неинтересным. Правда ли это? Может быть, я проснусь, и все это окажется сном? Подумайте об этом еще раз! Одно я знаю наверное – если бы когда-нибудь Вы стали моей женой, это было бы огромным счастьем, которого, вероятно, не выдержало бы мое усталое сердце…»