Александра

У нас много было певунов, особенно на стадии проведения выборов. Но не допускайте иллюзий. Не думайте, что всё обещанное, будет сделано. Подлинно демократические депутаты на съезде в меньшинстве, но они будут бороться. Аппаратчики должны отдать власть народу. Готовьтесь к политической борьбе.

Против нашей группы по борьбе с преступностью организована политическая провокация. В ЦеКа есть люди коррумпированные, связанные с Узбекистаном.

Гдляну кричали: «Не дадим в обиду», «Мы с вами», «ура!».

Но вот кто-то вышел с другим мнением. Настеньке показалось, что его назвали Елисеевым. Человек стал выступать против Ельцина. Со всех сторон зашумели:

— Долой!

— Двурушник!

— Это провокатор.

Оратор продолжал убеждать:

— Поймите, все хотят придти к прогрессу. Важно найти правильный путь.

Я верю в успех предстоящего съезда.

Ему не давали говорить крики. Настенька не очень была согласна с выступавшим. Она подумала, как и многие, что ему поручили выступить против Ельцина. Это было очевидно, как, впрочем, и то, что другим поручали выступить и может даже кричать из толпы в поддержку Ельцина. «Но… — Настенька многозначительно делала паузу, — есть одно но. Если вы называете себя демократами, и боретесь здесь с трибуны за демократию, называя даже свой союз демократическим, то уж будьте любезны проявлять демократию по отношению ко всем, а не только к себе, то есть давайте возможность высказываться всем.

Должна же быть культура полемики».

К микрофону подошла Галина Старовойтова и стала говорить о Карабахе:

— Члены комитета, среди которых журналисты, учёные, депутаты, брошены в московские тюрьмы. Мы должны их отстоять. Это полный произвол.

«Это невероятно, — опять комментировала внутренним голосом Настенька, — происходит что-то непонятное. Почему национальные проблемы не гремели пять лет назад? Почему они резко накалились до демонстраций, убийств и тюрем, сегодня и сразу во многих местах. Я стою какой-то час на митинге, а тут уже рассказали об ужасах в Азербайджане, Армении, Грузии, Прибалтике. Почему раньше этого можно было избежать? Почему всё обсуждалось пусть не спокойно, однако без насилий и дикой вражды между народами? Ведь жили же десятки лет армяне в Баку и никто их не трогал. А теперь их вырезают. За что?

Значит, это кому-то нужно, чтобы люди воевали между собой. Кому?»

Мысли прервали крики возбуждения. На трибуне появился следователь Иванов из группы Гдляна. Переждав, пока утихнут аплодисменты и крики, интеллигентный человек с маленькой бородкой спокойно заговорил:

— В наш адрес поступило много записок одного содержания. Все спрашивают: «Как вам помочь?» Отвечаю. Помогите отнять власть у партийного аппарата.

«Вот так так, — скользнуло удивление у Настеньки, — я думала, что у них главное — борьба за справедливость, а он, как и Гдлян, говорит о смене власти».

— Лучше быть голодным, но свободным, — продолжал Иванов, — чем несвободным и тоже голодным. Сегодня мы наблюдаем агонию наверху. Этим объясняется атака на наше следствие. Я потребую отставку Сухарева. Зеленоградцы на своих митингах потребовали защиты Гдляну, обещая в случае его ареста общую забастовку. Все газеты, кроме разве «Пионерской правды» выплеснули на нас ложь. Теперь, я думаю, если съезд будет стремиться к демократии, его могут разогнать. Но мы будем бороться. Мафия не пройдёт!

Снова раздались крики «ура!», снова скандировали «Ельцин!». Всем верилось, что именно этот человек, его близкое окружение желает на самом деле счастья и процветания народу, желает изжить недостатки, о которых говорилось на митинге.

Настенька соглашалась в душе, что Иванов хороший оратор. Она соглашалась с тем, что надо бороться с мафией. Но она не захлопала в ладоши и не кричала браво Иванову, так как останавливало её непонятное обстоятельство.

Давно уже она не могла получить объяснение, почему несколько лет идёт расследование коррупционеров и взяточников только в Узбекистане. Чем эта республика отличается в этом смысле от Российской федерации, в которой и находит группа Гдляна корни преступлений? Они заявляют, что главные мафиози сидят в Кремле. Но тогда и на Украине, и в Молдавии, и в других республиках должны находиться взяточники, которые бы тоже подтвердили эту версию. Почему это раскрывают только Гдлян и Иванов и только в Узбекистане? Хорошо, пусть они оказались первыми героями. Не может такого быть, что из двухсот с лишним миллионов населения не нашлось тех, кто пошли бы по их стопам. И не может быть, чтобы только в Узбекистане было столько взяток золотом, которое демонстрировалось по телевизионным каналам. Почему не ищут его в других республиках?

Все эти вопросы вызывали смутное сомнение, заставлявшее не поддаваться восторженным откликам на выступление Иванова. Казалось, что и здесь пахнет хорошо организованной и продуманной кампанией.

Но вот выступает какой-то военный Толстоухов. У него по военному короткие фразы, как лозунги.