Александровскiе кадеты. Том 1

– А дальше… мы господина Положинцева встретили, Илью Андреевича… когда возвращались… и он нас тоже спрашивал, мол, чего делаем…

– И вы, господа кадеты, сослались на меня? – очень серьёзно сказала Ирина Ивановна.

Все трое потупились.

– Петя! Я смотрю, вы действительно… – госпожа Шульц вгляделась в его рисунки, – вы действительно копировали клейма со старых кирпичей – вон даже крошка осталась, прилипла… Рвение ваше похвально. Только надо было и впрямь сперва посоветоваться со мной. Понимаю, написать хорошую работу немыслимо без «выхода в поле», но в следующий раз давайте всё-таки обговорим планы заранее, хорошо? А Илью Андреевича не бойтесь. Если он явится ко мне или, паче чаяния, выступит на учительском совете, я найду, что ему сказать. Однако, господа кадеты, – брови её сдвинулись, – прикрываться чужим именем, чужим положением недопустимо. Но, – тут она улыбнулась, так хорошо и приязненно, что Федя мигом поклялся никогда больше и ни за что ей не врать, – я рада, что вы пришли ко мне и всё рассказали. А в подвалы просто так соваться и впрямь не стоит. Это не запрещено, но…

– Мы всё поняли, Ирина Ивановна! Честное слово!

– Честное кадетское? – искоса взглянула на них Ирина Ивановна.

– Честное кадетское! Нет, мы правда всё поняли!..

– Поняли, и хорошо. Молодцы, ты, Федя, и ты, Лев, что пошли с товарищем. А твою работу, Петя, я теперь очень жду. Ужасно интересно, как ты туда свои кирпичи вставишь. А теперь идёмте, идёмте, на поверку опоздаем!

На поверку они не опоздали, и всё прошло гладко, даже Петя несколько ожил. Правда, Лев Бобровский пригорюнился:

– Теперь наверняка всё на сто замков запрут!

– Да с чего ж они запрут? – возразил Фёдор. – Подвал не запирается. Там столько всего хранится!.. Которые склады – те закрыты, а двери в сам подвал – замучаешься открывать. А что мы потерну нашли – так того они не знают.

– Всё равно, – упорствовал Лев. – Просто так запрут. Раз уж «младший возраст» пролез. Эх, эх, ну чего этого халдея на нас вынесло?.. Теперь и не разузнаем ничего.

Они сидели в Феди-Петиной, как выразился Лев, комнате. Сам Петя понемногу возвращался к жизни, во всяком случае, не напоминал цветом щёк вылезшего из могилы мертвеца.

– Значит, так, – сказал он наконец слабым, но твёрдым голосом, подобно капитану «Кракена», знаменитому Мелдону Харли по прозвищу Трёхпалый, когда его, раненого, пытались взять в плен красномундирники. – Так, значит. Я всё понял. Подвал они не запрут, а вот дверь в потерну закроют точно. Я вообще не пойму, как так вышло, что она открытая стояла?

Наступило молчание. И верно, как? Если бомбисты и в самом деле прятали там шимозу, то как могли оставить дверь незапертой? Даже будучи в сговоре с кем-то из персонала? Ведь не только любопытные кадеты шарят по подвалам; иные офицеры тоже заглянуть могут, не говоря уж о дядьках-фельдфебелях.

– Ну и? – набычился Лев.

– Значит, не было там никакой шимозы, – твёрдо сказал Петя. – Иначе б не оставили нараспашку.

Бобровский открыл рот, закрыл, снова открыл, но, дураком не будучи, прекрасно понимал, что оппонент его совершенно прав.

– Да, – объявил он наконец. – Это ты, Нитка, верно сказал. Иначе б закрыли.

– Но! – вдруг поднял палец Петя. – Но могли и не закрыть!

– Почему? – хором изумились Лев с Фёдором.

– А потому. Кадеты в подвалы не ходят. Офицеры ходят, фельдфебели ходят, но сами склады на замок закрыты. И в потерне то же самое. Один-то склад заперт был, да? Всё так же, как уровнем выше. Подозрений не вызовет.

– У тебя, Нитка, не голова, а целый Госсовет, – признал Бобровский, чеша в затылке. – И так объяснил, и этак! В Думу тебя надо, а не в строевые офицеры!

– Спасибо, спасибо большое, – раскланялся Петя, аж зардевшись от удовольствия.

– Но нам это не поможет. Коль и так, и этак – всё истолкуешь! Что делать-то теперь?

– Следить, – пожал плечами Петя. – Только очень осторожно. Ирине Ивановне мы обещали.

– Вот именно, – поддержал друга Фёдор. – Мы ей обещали. Врать не будем.

– Да будет тебе! – отмахнулся Лев. – Она же учителка!

Ну да, для Бобровского обвести наставника вокруг пальца – дело чести, совести и геройства…

– Не, Бобёр. Она нас от Положинцева прикрыла…

– Ещё не прикрыла!

– Ну хорошо – если прикроет, то я туда не ходок. Мы слово дали. Честное кадетское.

– Тьфу на тебя, Слон! Что ты как маленький, ну право!.. Вот смотри – если Положинцев никому ничего не сказал, а просто уехал, то, пока не вернётся, ничего запереть не должны. Так?

– Ну, так.

– Ирина Ивановна тоже никому ничего не скажет, – добавил Петя. И закончил, покраснев ещё больше: – Она нам поверила…

– Погоди, Нитка. Так вот, если Положинцев никому ничего не сказал, то дверь открыта. А если сказал, то…

– То ничего. Хватит, Бобёр, голову сломаешь с тобой! Ты ещё скажи, что Илья Андреевич заодно с бомбистами!

– А может, и заодно, – буркнул Лев. – И вообще, я всех подозреваю!

– Тоже мне, гений русского сыска новоявленный!..