Алексей Балабанов. Встать за брата… Предать брата…

Да Леша бы просто завыл с испугу и тоски – впервые бы и проклял все русское, матерое… окажись, скажем, в том поселочке деревенском пристанционном, где рос я у родителей матери. А для меня эта наша дремучесть – с печкой, хлевом, поросшим мхом колодцем и хвойным лесом сразу за крыльцом, с пьяным пастухом в канаве и опятами на березе… и сегодня, пусть и не идеал комфортного счастливого мироустройства, но сердцу это близко, и я к преодолению этой нашей дремучести уже с другой стороны подхожу, без отчаяния и проклятий…

Натура вся приемлет смутный вид, или Русские патологии глазами американца

Тему патологий в его творчестве поднял и уже упоминавшийся мной американский культуролог Фредерик Уайт в своей книжке «Бриколаж режиссера Балабанова», изданной нижегородским издательством «ДЕКОМ». Хотя и с другого боку. Со стороны «социальных патологий», будто бы присущих России как вневременная данность. А режиссера Балабанова автор увидел неким медиумом или же призмой, сквозь которую и преломляются губительные линии этих патологий. О его болезни, скорее всего, автор ничего не знал, иначе бы эти интроспекции (довольно интересные и местами здравые) заметно умножились бы. Но и без того они представляются вполне обширными в формате культуроведческого экспозе.

Обильно цитировать и ссылаться на Уайта мне поначалу не хотелось – как минимум из тех соображений, что на этом опусе стоит какое-то отпугивающее троекратное упоминание авторского права (обычные два значка «копирайт» в кружке для автора и для издательства, и еще приписано, что не моги воспроизводить ни в целом виде, ни частично). Но чем дальше я погружался в его смыслы – тем больше встречных смыслов и реминисценций во мне пробуждалось. На некоторых вещах хотелось остановиться подробнее.

Заранее оговорюсь: если мои ремарки по отношению к заокеанскому рецензенту творчества русского режиссера покажутся кому-то ироничными, то это все же будет не та агрессивная ирония несметного множества наших публицистов, готовых стаей бродячих псов солидарно гавкать на американцев, потому что те всегда очень плохие, а мы очень хорошие.

Напомню, первое значение английского слова bricolage – «поделки». (Вот и получается – «Поделки режиссера Балабанова».) Уайт и начинает свой опус с истолкования этого слова. Поясняя, что это сотворение художественного произведения из случайных элементов и материалов. И что такое комбинаторное соединение материалов, смыслов и образов суть характерная черта искусства постмодерна. И «бриколер» в противоположность инженеру черпает из любых попавшихся под руку источников. Не сильно заморачиваясь выбором изобразительных средств или инструментов. Иначе – не сильно все продумывая.

Фредерик Уайт преподает в Utah Valley University («в упор» можно перевести как Университет долины Юта). Штат этот мормонский – но, сказать больше, и сам университет хранит мормонские традиции. Две трети его студентов, а всего их там за тридцать тысяч, относят себя именно к этой культурной традиции. К Церкви Христа Святых последних дней (The Church of Jesus Christ of Latter-day Saints). У нас мормоны известны просто как секта, допускающая многоженство, но в Америке с этим как-то проще – и с первым, и со вторым, и там о мормонах знают больше. В начале XIX века Джозеф Смит внес свои поправки в протестантизм, и с тех пор мормоны усиленно пекутся о культуре и нравственности. Полигамия же распространена лишь эпизодически, ее процент весьма невысок. Да и сама эта церковь в своей официальной доктрине отказалась от многобрачия более ста лет назад.

И вот самое интересное в нашем контексте. У мормонов мощная прозелитско-миссионерская доктрина, и нравственность для них не пустой звук. И главный их девиз на эмблемах – CTR. Choose the Right (Выбирай истину или Стой за правду). Не напоминает ли это что-то нам? Цитировать Писание мы уже давно разучились, но уловить сходство с главным посылом Данилы Багрова в «Брате», наследующим словам Александра Невского (Бог не в силе, а в правде), как и вообще главным тезисам Святых Писаний, ничуть не сложно. Думаю, это обстоятельство – фактурный «акцент на стоянии в правде» – в немалой степени повлияло на пробуждение у русиста Уайта интереса к творчеству Балабанова.