Алексей Балабанов. Встать за брата… Предать брата…

В любом обществе и при любой социально-экономической формации есть и честолюбцы, не реализовавшие лидерских задатков, есть, увы, и люди с ограниченными физическими возможностями, есть обиженные судьбой бедолаги и многие иные, кто либо испытывает психические диссонансы, либо эстетствует, томится поиском идеала. Все они глубоко переживают контрасты между идеалом и реальностью. И любая риторика, взыскующая «сильного» и «совершенного», бальзамом проливается на их израненные души. Но ее обманная двоякость заключается еще и в том, что одновременно она упрочивает и веру в это «сильное» и «совершенное» у тех, кто не сомневается в своих достоинствах, кто считает, что, будучи наделенным ими сполна, имеет право исповедовать успех и мораль избранных, господствовать над остальными, а в экономике – свободный рынок с криминально-жесткой конкуренцией.

И очень часто между тем случается, что эта глубоко интимная потребность в идеале умело используется теми корпорациями, что стремятся оправдать свое доминирующее положение – зачастую паразитическое.

Практически все стремящиеся к господству корпорации начинают с того, что пытаются убедить нетвердые души в том, что именно в союзе с ними и будет реализован этот идеал саморазвития, что именно с ними человек станет сильней и совершенней.

Любая идущая в гору эпоха всегда пытается чисто виталистической аргументацией отринуть предшественницу. Мотивируя это тем, что та стара, слаба и вообще несостоятельна идейно – как выжившая из ума старуха. А новая власть простыми и доступными народу образами внедряет в массы культ силы, языческих стихий и мистического гедонизма. Пусть мы порочны – но мы сильны и жизнеспособны. Идите с нами, если не хотите оказаться среди слабаков. Попутно вовлекается теодицея эпохи первоначального накопления капитала, оправдания бесчестия, захватов собственности, пролития крови и слез.

И разве не этому мы были свидетелями в постперестроечные годы?

При этом, естественно, игнорируются взгляды, доказывающие, что диалектика витального и пассионарного имеет очень сложную, многообразно-интегрированную природу. В деле совершенствования человеческой расы работают часто иные законы – биологические, законы таинства, законы отношений мужчин и женщин…

И вот что важно: фаза накопления генофонда совершается природой в условиях длительного поступательного и стабильного развития. И неслучайно – шкала заметных эволюционных изменений берет за единицу исчисления целые геологические и антропологические эпохи. Скачки и насильственные изменения рождали мутантов.

Не следует также пренебрегать и тем простейшим фактом, что генофонд совершенствуется, когда женщина выбирает на роль продолжателя рода наиболее достойного мужчину. Но такие, увы, не образуют большинства. В этом случае для исполнения своей природной миссии часть женского племени должна быть готова к роли матери-одиночки. И если это так, то тут без социальных гарантий не обойтись. Поэтому только социально-ориентированное общество в большей мере и способно обеспечить «совершенствование породы».

Ничто не свидетельствует в пользу того, что самые циничные в оправдании своего рыночного динамизма социально-экономические формации благоприятствуют формированию более совершенного человека – как и более совершенных отношений между людьми.

Бытовой социал-дарвинизм часто лежит в оправдании чьих-либо преступных действий или намерений. Он пытается навязать массам убеждение в том, что конфликтность, в том числе и социальная, – неизбежная составляющая человеческого существования, прямой результат несовершенства природы человека.

При этом всякий, кто пытается изменить ход истории, стремится доказать, что на его стороне сила и жизнеспособность – как идеалы человеческого саморазвития. Так, пропагандистское обеспечение постперестроечных режимов всегда делало ставку прежде всего на мифы социал-дарвинистского характера. И не столько даже на запугивание силой, сколько на культ силы и харизмы. Призывало в ряды пропагандистов выдающихся спортсменов, таких как А. Карелин, левых же сознательно изображало как безнадежно консервативную и слабую часть общества. Но обратимся к истории…

Разве не с мифа о могучем новом племени людей большевики пытались утвердить свою власть? Ведь и Ленин писал: «Сила доказывает себя только победой в борьбе».

Вспомним кустодиевского «Большевика». Исполин с сердитыми глазами шагает по городу, переступая через дома. Он так велик, что дома ему просто по колено. (Если этот образ преломить в нашу нынешнюю плоскость, то вышел бы «силовик» или «новый русский бизнесмен».) А взять Горького или Маяковского – все это фигуры знаковые в своей внешней могучести, на них и всходила эстетика новой эпохи.

Вспомним А. Блока:

Да, скифы мы, да, азиаты мы,
С раскосыми и жадными глазами.