Алексей Балабанов. Встать за брата… Предать брата…

В этом своем опусе о соцдарвинизме, написанном много лет назад, мне хотелось вскрыть подсознательную природу побуждений «нового русского» как стихийного сторонника идеи «большого хапка», жульнической и воровской по природе своей. Конечно же, у него было то, что лежит на поверхности и не заслуживает глубокого анализа, а именно – простой хватательный инстинкт, присущий «хомо сапиенсу», как и всякому хищнику. Он первичен. Но на втором плане, на уровне самооправдания, на уровне «кредо», всегда присутствует и это.

Кто-то из собратьев-публицистов говорил мне: «Чего ты мудрствуешь – там все проще, они об этом не думают, просто хватают, и все…» Я возражал: «Почему же… совсем не мудрствую, все как есть». «Свобода сильного и витального» тоже стремится найти себе нравственные оправдания. Ведь противники всякой социальности и общественного договора и проклинают «совок» с идейных позиций, пусть даже их идеи остаются на уровне мифов и предрассудков…

Двадцать с лишним лет назад я написал эту статью и отнес ее главреду крупнейшей левой газеты. И этим сильно подорвал свои позиции как автора и сотрудника, поскольку задача передо мной была поставлена другая – готовить протестные материалы. Я, само собой, их и готовил, но умников главред не терпел. Командный принцип, ноль коллегиальности. Вскоре меня из газеты и попросили, а спустя какое-то время появились подсказки, что протест в этом издании не в последнюю очередь контролировался и тем, среди прочего, что «америкосы» называют у себя deep state (тайной властью).

Все под контролем. Я потерял последние иллюзии – но не убеждения. Москву же как врага федерализма, который единственно и мог дать подлинное народовластие (при должном контроле соответствующих структур, которыми должны руководить глубоко мыслящие люди), я предал осуждению чуть не три десятка лет назад. Не было ни депрессии, ни отчаяния. Во-первых, у меня всегда была защита – это мой русский лес, рядом с которым я рос и плотью которого когда-то стану. И еще я когда-то прочитал у Фихте примерно вот что: Не отчаивайся при виде огромности препятствий на твоем пути, радуйся тому, сколь велико поле, которое тебе предстоит возделать.

Автократия вернулась на извечные круги своя. Сначала, отдадим все же должное, разобравшись с «семибанкирщиной» (увы, не с «бенефициарщиной» залоговых аукционов). От «социализма с человеческим лицом» власть отказалась, а капитализм с человеческим все как-то не складывался. Серые кардиналы Кремля долго камлали на социопроектировании, на стимулах и приоритетах, ставили на Данилу Багрова и Жириновского, но результат не радовал. Жирик тужился, Багров стрелял – но сдвинуть с места локомотив экономики и русской истории не получалось. В итоге решили, что пора закручивать гайки и делать демократию «суверенной». И, чтобы не крутила мордами-клювами по сторонам, на гоголевскую птицу-тройку снова пора напялить шоры. Иначе не взлетит. Жириновский и его аналоги, понятное дело, повякали для порядка, а Данила Багров особо и не переживал. Ведь каждый сам за себя – вот разве что еще за близкую родню. Он что – за народ, за всех, за верный выбор исторической судьбы? Нет, он устанавливает справедливость в пределах видимого. Оно бы и неплохо, но… Свой бизнес он давно построил – и теперь твердо верит, что внешний враг, про которого ему твердят – смотри, он уже у ворот… – и есть главная опасность…

Все неправды Балабанова

В год смерти Алексея я писал, что его фильмы теперь будут частыми гостями на телеэкранах. Во всяком случае, более частыми, чем раньше. А как иначе – обязательно, ведь каждому новому поколению, пробивающемуся к смыслам бытия, околовластные культуртрегеры пропишут вакцину против советизма, вызывающую депрессии и нравственные патологии при соприкосновении со всем советским-доперестроечным. Ведь каждое нужно индоктринировать-привить от «чумы тоталитаризма», отводя его взгляд от тоталитаризма новой формы. С помощью все того же «важнейшего из искусств». И с помощью телевидения, конечно же, стрелявшего по нам (сначала – проклятьями и метафорой) в 1993-м, а сегодня поливающего мозги двуногих сернокислой декультурацией.

И теперь, когда влиятельные ельцинисты (как, скажем, г-н Филатов – писательской молодежи на химкинских форумах – объясняя мир) и пост-ельциноиды (им несть числа) «впаривают» идею, что смыслы Балабанова сакральны, лично мне нет никакого резона оставлять это без критических корректив.