Алексей Толстой в «хождениях по мукам» четырех супружеств

«Каждый демобилизованный не прочь был бы устроить веселенькое побоище по возвращении с войны. В конце концов, покуда дураки сидели в окопах, умные не теряли времени в тылу. Но власть предоставила вернувшимся “защитникам отечества” лишь мирным путем отыскивать себе место в жизни. Все было ново, потрясено, сдвинулось, перемешалось. Франк падал, цены росли.

Руки, привыкшие к винтовке, нелегко протягивались в окошечко кассира за скудной субботней выручкой. Что ни говори о прекрасной родине, а ухлопать такую уйму народа, чтобы вновь одним – с парусиновым свертком инструментов на плече благонамеренно шагать в дымах рассвета к гудкам кирпичных корпусов, другим – проноситься по тем же мостовым в шикарных машинах (сонные морды, завядшие бутоньерки, смятые груди смокинговых рубашек), – тут можно было задуматься: “Так что же, выходит – ты чужое счастье купил своей кровью? Дурак же ты, Жак!”»

Алчная свора стран Антанты, получив по зубам в России, терзала Германию. В повести читаем…

«Непримиримее всех, мстительнее, жаднее была Франция. Она готовилась к огромному индустриальному подъему: приобретая Эльзас и Лотарингию, оккупируя угольные богатства Рейна, захватывая африканские колонии, Франция намеревалась занять место Германии в промышленности.

С первых же заседаний Совета Десяти Франция повела линию на завоевание мира».

И ведь Франция преуспела в своих амбициях. Перед началом Второй мировой войны, как уже доказано, французская армия по своему оснащению и численности вполне могла противостоять фашистской Германии, и только предательство французской элиты и трусость не привыкших воевать французов позволили Гитлеру завоевать ее за сорок дней и оснастить свои войска французским оружием, взятым в качестве трофеев.

Сколько надежд было у французских промышленников и банкиров в годы Гражданской войны и военной интервенции в России! Какие богатства кружили им головы!

На улицах Парижа. 1920-е гг.

Советская власть национализировала бесчисленное количество зарубежных предприятий, в том числе и французских. Нет, не желание спасти Россию от смуты заставило французское правительство направить в Россию войска. Толстой разоблачил выдумки. Показал, что «для охраны французских капиталов, вложенных в торговые, металлургические, угольные предприятия на Украине, на Дону и Урале, правительство вынуждено послать в одесский порт некоторое количество колониальных войск».

Пресса французская дезориентировала публику.

«Войска как будто победно маршировали по Новороссии. Хотя Советом Десяти и был отклонен план Клемансо о широкой военной экспедиции на восток Европы, но зато сама Россия подавала надежды на скорое освобождение от большевиков: на Северном Кавказе успешно воевал генерал Деникин, под Петроградом – генерал Юденич; в Сибири с помощью французского генерала Жанена и чехословаков образовалось правительство Колчака. Его солдаты очищали Сибирь и восстановляли право собственности.

Совет Десяти с охотой обещал Колчаку всемерную помощь. Русское золото (увезенное чехословаками из Казани) находилось в его руках. Клемансо – как всегда, резко и отчетливо – указывал ему в шифрованных телеграммах линии желательной политики… Огромные военные запасы, оставшиеся после мировой войны и засорявшие рынок, шли теперь в освобождаемую Россию, оживляя частную торговлю. В Архангельске и на Мурманске высаживались английские десанты. Рента ползла вверх.

И вдруг, казалось бы без видимой причины, победоносные французские и греческие войска отплыли из Одессы на родину, бросив заводы, шахты и торговые предприятия своих соотечественников на произвол большевикам. Уплыли и англичане из Архангельска и Мурманска. Газеты объясняли эти досадные события причинами внутренней политики: не имело смысла лишний раз раздражать рабочие кварталы. Рабочие поднимали каждый раз невероятный шум из-за русского вопроса».

Вполне понятно, что и без того не слишком доброе отношение к эмигрантам сменилось на резко отрицательное, даже презрительное. Поначалу французы еще думали, что всю эту безликую, серую массу можно было как-то использовать в случае победы над большевиками. Но скоро стало ясно, что это бесполезно.

В повести показано лицо эмиграции. Остановимся на том, как это показал в повести Алексей Толстой, ведь написанное им чрезвычайно актуально и теперь, когда идейные потомки той пошлой и безликой массы нелюдей, «не помнящих своего родства» – Иванами их как-то называть не хочется, – рыщут голодными стаями по зарубежью, но не стаями волков – до этого умного зверя им не дотянуться, – а стаями омерзительных мышей и крыс, готовых если не сожрать, то испортить все, что попадается на их пути.

Французские танки в Одессе

Разоблачительно звучат толстовские строки…