Альфред Нобель. Биография человека, который изменил мир

Перед самым Рождеством Альфред принял на работу секретаршу из Швеции, владеющую языками, чтобы снять с себя часть нагрузки по написанию писем. Она не должна быть слишком красива или слишком молода, написал он Людвигу и Вальборг, которые обещали рассмотреть кандидатку. 32-летняя Софи Альфстрём представила блестящие рекомендации, Вальборг выразила надежду, что соискательница «достаточно дурна собой». Однако, похоже, это оказалось не так. Правда, Альфред привел недостаточное знание языков как причину для того, чтобы уволить ее уже в январе, однако, как он писал другу, он мог бы оставить ее в качестве домоправительницы, не будь она «слишком молода и слишком моложава на вид, чтобы это положение не могло бы быть превратно истолковано узколобыми любителями посплетничать». Потом он писал фрёкен Альфстрём о ее мягкой женственности и о своих сердечных мучениях после ее отъезда. Они продолжали переписываться, обсуждая в том числе и пьесы норвежского драматурга Хенрика Ибсена: «Мы с Вами не сходимся во мнениях по поводу “Пер Гюнта”, что не мешает мне в движениях Вашей руки видеть признаки поэтичной, полной энтузиазма души. Попытайтесь сохранить это сокровище до сумерек жизни», – писал Альфред⁷⁸.

Чтобы скоротать время, он взялся за новую пьесу. В его списке проектов произведение значилось как «Ченчи», но вскоре он изменил заглавие на «Немезида» в честь богини возмездия. Следуя примеру Шелли, любимого поэта его юности, он хотел написать пьесу по трагедии XVI века о легендарной Беатриче Ченчи, которая, по преданию, запертая в замке и изнасилованная собственным отцом, наняла убийцу, чтобы избавиться от отца, и сама была казнена за преступный сговор.

Альфред сочинил четыре ужасных акта на тему террора, инцеста и брутальных убийств. В «Немезиду» он вложил грубые нападки на Рим и «ханжеский» католицизм – «самую отвратительную среди всех мерзостей». Созданное им произведение оказалось как раз тем грубым описанием морального растления общества, которое он своей формулировкой «идеалистического направления» хотел держать подальше от своей литературной премии. Сюжет «Немезиды» был бесконечно далек от того, как в идеале следовало бы прожить жизнь⁷⁹.

Во время работы над пьесой с Альфредом связалась Берта фон Зутнер. Ей по-прежнему требовалось больше денег, чем удавалось собрать, и ей трудно было смириться с тем, что ее друг пожертвовал такую значительную сумму на рискованную экспедицию Андре. Однажды Альфред сказал ей, что вполне в состоянии выложить 200 000 франков на борьбу за мир, если только будет знать, что эти деньги принесут реальную пользу. Об этом она напомнила ему теперь, не без легкого сарказма. Альфред обосновал свою точку зрения. Если экспедиция на воздушном шаре закончится успешно, это принесет несомненную пользу и продвинет мир вперед. Он пошутил, что для этого придется подождать одно-два поколения. Известия о великих открытиях развивают чувства и интеллект будущих матерей, что потом наследуют их дети и тем самым проложат путь к повышению качества мозгов и, таким образом, к миру в будущих поколениях.

Берта лишь закатила глаза. Какая белиберда. В следующем письме она прислала ему рисунок, изображающий, как выглядят их планы по улучшению мира, чтобы показать, насколько нелепо мыслит Альфред. Если следовать «Плану Зутнер», уже на рубеже веков можно будет создать первый мирный трибунал. Если же реализовать «План Нобеля», то в том же году можно будет лишь отпраздновать годовщину путешествия Андре на воздушном шаре. Немногие улучшенные мозги переживут войну, которая разразится за это время, как и другие войны в будущем. Берта фон Зутнер считала, что задумка Альфреда приведет к миру во всем мире не ранее 3000 года.

Альфред сменил тему. «Я написал трагедию», – раскрыл он карты в своем следующем письме, упомянув пьесу о Беатриче Ченчи. «Омерзительность инцеста в ней настолько сглажена, что вряд ли шокирует пуританскую публику», – писал он. Ее постановка, по его мнению, могла бы иметь «неплохой успех»⁸⁰.

Берта фон Зутнер пришла в восторг. Она помнила, какой пыл содержался в поэме, которую Альфред Нобель показал ей много лет назад. Может быть, он хочет, чтобы она перевела пьесу и предложила ее Городскому театру в Вене? Разойдясь, Берта фон Зутнер называла имена возможных актеров, прикидывала стратегию продвижения, но мгновенно остыла, когда Альфред упомянул, что в своей драме «не пощадил духовенство». Такое в Вене не пойдет, это Берта фон Зутнер знала наперед.

Между тем сам Альфред вынашивал большие планы относительно своей пьесы. Впервые ему удалось завершить литературное произведение. Он просто светился от удовольствия, когда рассказывал племяннику Людвигу, что написал пьесу для театра, «драму, знаешь ли, печальную, как ч…т знает что… Когда приеду в Стокгольм, попрошу Вальборг покритиковать и отредактировать ее, а то наиболее чувствительные дамы даже, возможно, попадают в обморок»⁸¹.

* * *