Али

Жизнь духане шла своим чередом. Прошла зима, наступлением лета число посетителей постепенно увеличивалось. То дело к дверям духана с воем подкатывали тяжелые грузовики, подъезжали густо усыпанные пылью линейки, духан врывались шумные толпы экскурсантов. Каких только не было: и мужчины женщины, девушки красных платочках, мальчики трусиках, красными подвязками на шее, крепкими мускулистыми ногами, темными как шоколад. Лица у всех загорелые, пыльные, красные, носы лупятся, обожженные солнцем, но все здоровые, бодрые, веселые. Али знал, что эти люди приезжают из России, чтобы узнать Кавказ. Али за свое пребывание у Шальвы на- учился немного говорить по-русски — настолько, что мог объясняться приезжающими. Все сто- лики быстро занимались. Вано еще один грузин играли на „чиапуре", заливалась „нагара", Шальва наполнял кружки вином из бочки. Али то и дело . Иногда, раз- веселившись, Шальва пускался в пляс, поставив на круглую, как тыква. голову пустую винную бутылку. Он ловко балансировал своим жирным телом, лицо лоснилось сияло, точно медный таз, черные глаза сверкали маслянистым блеском, точно говорили посетителям: „Что скажете? Ведь весело духане грузина Шальвы?!" солнце снаружи обливало раскаленными по- токами белую дорогу запыленные серо-зеленые деревца у двери духана. Заезжали духан и кавказские жители — горцы бурках, вооруженные; они привязывали у две- рей духана своих прекрасных кабардинцев. Бы- вали также греки, армяне, персы, турки. · Однажды жарким июньским полднем Али Вано пошли купаться. Речка протекала внизу под дорогой. Купаться самой речке было не- возможно: она неслась мутная и желтая, бешено громыхая камнями, но в некоторых местах она образовала у берега небольшие затоны, где вода только тихо крутилась. Зато было так мелко, волг доходила лишь до колен. Тем не менее Али и Вано удовольствием легли на камни, обливая себя водой. Али Вано почти не раз- говаривали друг смешливо начал другом. Но сегодня Вано задирать Али. на- — Как ты думаешь, Али, не поплыть ли нам подальше от берега? — Нас сможет унести течение, -угрюмо сказал Али. Вано захохотал: — Скажи лучше, что ты боишься! — Я боюсь! — Али побледнел: — никогда ни- чего не боюсь, но я не такой осел, как ты. Если я осел, то ты заяц, — сказал Вано, сжимая кулаки, — готов побиться об заклад, что ты не посмеешь усесться вот на тот боль- шой камень, тебе приятнее, как свинье, лежать в иле. . . Большой камень, о котором говорил Вано, тор- чал из воды том месте, где кончался затон. Вода бешеным водоворотом крутилась вокруг камня, обкатывая его белой пеной целыми фонтанами брызг. — Ну-ка, ну, — хорохорился Вано. — Полезай сам, если хочешь, — огрызнулся Али. Ты более ловок, чем я, недаром отец всегда твердит: „Уж и ловок этот Али!" а меня называет неуклюжим медведем.

—Ну, где, же она твоя ловкость? Что-то не вижу, трус ты. больше ничего. . . Али не выдержал, быстрыми скачками миновал небольшое пространство стоячей воды. Сильное течение ударило его по коленям чуть не сбило с ног. Вот и блестящий мокрый камень. Али протянул руку Пальцы его скользнули по — Ну что. — крикнул Али, — видишь! Но эту минуту пальцы быстро соскользнули камня, опять протянулись, опять соскользнули. Поток подхватил Али, закрутил его как щепку... Голова Али на мгновенье черным пятном выскочила из пены, потом исчезла... Вано неуклюже бежал берегу, зовя не слишком громким голосом на помощь. Но кругом не было никого. Али не захлебнулся, Али не растерялся, Али был силен, ловок смел. Вода крутила его во все стороны, и он изо всех сил работал плечами руками, стараясь пробиться берегу. Грудь колени, живот