Али-баба и тридцать девять плюс один разбойник

О проломах в городской стене знали почти все в городе, но делали вид, будто их не существует. Простому люду они давали возможность беспрепятственно и, главное, бесконтрольно, покидать город и возвращаться. Стражникам было наплевать на лазы, поскольку они их по большому счету совершенно не касались. Те, кто должен был чинить стену, чинили ее лишь на бумаге, а деньги, как водится, клали в собственный карман, делясь, разумеется, с теми, кто деньги выделял. Сборщики податей, вечно ошивающиеся у ворот и обирающие прибывающий в город люд, тоже знали о проломах, но много ли поимеешь с тех, кто ими пользуется? Поэтому Али-баба совершенно ничем не рисковал, покидая город под покровом ночи.

Дорога в горы заняла немного времени, ведь эта часть городской стены примыкала почти вплотную к подножию гор, и Али-бабе оставалось лишь не сбиться с намеченного пути в кромешной темноте – ущербная луна, как назло, уже скрылась за горизонтом. Поплутав немного, Али-баба вышел к тому самому месту, где он впервые услышал голоса разбойников, а дальше оставалось лишь пройти вдоль бурного потока, стремительно сбегающего с гор в долину. Обрадовавшись, Али-баба быстро спустился к реке, ведя за собой в поводу сонного ослика, и заспешил к пещере. Осел тоже узнал местность, что вселило в его ослиную душу некоторую тревогу. Он заупрямился, упираясь ногами в каменистую дорогу и тряся головой.

– Нашел время, – разозлился на осла Али-баба, без толку дергая поводья. – Ну? Пошли! Пошли, кому сказал!

Но осел продолжал упираться, и сдвинуть его с места было невозможно.

– Упрямое животное! – окончательно вышел из себя Али-баба, бросая поводья. – Знай же, если ты не перестанешь упрямиться и не будешь вести себя как подобает порядочному, благовоспитанному ослу, я сниму с тебя твою любимую уздечку – это раз, – загнул палец Али-баба, – в твоем стойле поселю баранов – это два. От них будет гораздо больше проку! – Юноша загнул второй палец. – И вместо ячменя и сена ты получишь вот это! – Али-баба соорудил из пальцев знатный кукиш и сунул его ослу под нос.

Осел придирчиво оглядел кукиш со всем сторон, даже понюхал его. Кукиш на его ослиный взгляд оказался слишком пресным и к тому же совершенно непригодным в пищу.

– Так как? – осведомился Али-баба, с вызовом складывая руки на груди. – Что ты решил?

– Иа! – шумно вздохнул ослик и покачал головой – крыть было нечем. Он-то знал: Али-баба слов на ветер никогда не бросал.

– Ты умный осел, с тобой можно договориться, – удовлетворенно кивнул Али-баба и направился вверх по берегу реки.

Осел, все время недовольно фыркая, плелся следом за молодым человеком. В конце концов, лучше сразу помереть, чем терпеть унижение от каких-то безмозглых баранов и питаться кукишами. А может, все еще и обойдется, ведь не законченные же изверги разбойники, чтобы казнить здоровых, работящих ослов. Да и какой в том прок?

Перед пещерой было тихо и пусто. Лишь ветер вздымал и закручивал тонкие пыльные вихри и играл перекати-поле, гоняя его туда-сюда, словно мяч. Али-баба укрылся за уже знакомым ему камнем, откуда площадка просматривалась вдоль и поперек, и долго размышлял, пребывая в глубоком сомнении. Есть ли в пещере разбойники или они ускакали на очередной грабеж, узнать не представлялось возможным. Тогда, не придумав ничего путного, Али-баба решил, будь что будет, и небольшими перебежками вплотную приблизился к стене, закрывавшей вход в пещеру. Долго не решаясь произнести волшебные слова, Али-баба мялся у самого навеса, выдающегося над входом в пещеру, потом зажмурился и дрожащим голосом, едва слышно, произнес:

– Сим-сим, откройся, пожалуйста!

Если разбойники в пещере, то сами собой открывающиеся двери должны до крайности удивить их, а может, даже напугать. Удивление, как известно, лишает разума не хуже страха. На что и рассчитывал Али-баба, готовый в любой момент задать стрекача. Попробуй потом отыскать его в кромешной тьме!

Ужасающий грохот разорвал тишину ночи. Гигантские языки пламени, извивающиеся в бешеном танце и бугрящиеся дымными валами, отодвинули темноту от пещеры, сгустив ее. Жаркое пламя обожгло лицо Али-бабе. Заслонившись руками от нестерпимого жара, юноша осторожно заглянул в пещеру. Разбойников в пещере не оказалось, лишь вороватые мыши прянули стайками в разные стороны от мешков с зерном.

Али-баба подождал немного и переступил порог. В жилище разбойников пахло свежим шашлыком и дымом, струящимся из мангала, из чего Али-баба заключил, что разбойники покинули пещеру совсем недавно и в большой спешке.

– А, друг Али-баба! – прогремело под сводами пещеры. – Заходи, не стесняйся.

– Здравствуй, добрый дух Сим-сим, – проворчал Али-баба, который с перепугу едва не поседел. – Прости, но мог бы ты говорить чуточку тише и не так внезапно. Знаешь ли, я не догадался взять запасных штанов.

– Извини, но я не думал, что ты испугаешься. Рад тебя видеть.

– И я… в смысле, слышать тебя, о дух. Знаешь, я принес тебе куриную ножку.

Али-баба вынул из-за пазухи остатки своего ужина и протянул перед собой, не зная, куда положить.