Али-баба и тридцать девять плюс один разбойник

– Советовать, друг Али-баба, не в моих правилах – потом еще виноват останешься. Кстати! Ты не говорил Касыму обо мне и пещере?

– Как можно! – задохнулся от подобного предположения Али-баба. – Да чтобы я, кому!

– Верю! Ты честный человек, Али-баба, слишком честный, на мой взгляд. Из чего я могу заключить, что ты либо святой великомученик, либо отъявленный дурак.

– Почему ты так говоришь? – обиженно насупился Али-баба.

– А кто же еще так будет издеваться над самим собой? – развеселился дух. – Нет, ты забавен, Али-баба! Подумать только, столько времени терпеть издевательства собственного брата.

– А что я мог сделать, когда мы с матерью живем в его доме и еле-еле сводим концы с концами?

– Переехать в другой дом, разумеется! Неужели это так сложно?

Дух Сим-сим непонятно чем грохнул в сердцах по серебряному блюду, лежащему на одном из сундуков. Блюдо подскочило, упало на пол и, громыхая, покатилось по полу.

– Без денег? – уточнил Али-баба, пристально наблюдая за блюдом. Дух ему уже не казался таким уж безобидным.

– Но у тебя был целый мешок золота!

– Был, – вновь сник Али-баба, вынужденный признать правоту духа пещеры. – Ты прав, я круглый, как полная луна, дурак.

– Вот за что я тебя люблю, Али-баба, – расхохотался дух. – Ладно, добрый ты человек, подсоблю тебе еще раз, но вновь сваляешь дурака – лучше не появляйся мне на глаза!

– Да я вообще больше здесь не появлюсь! – клятвенно заверил его Али-баба, вскакивая на ноги.

– Ты сейчас пошутил или всерьез?

– Э-э… я не понимаю тебя, о дух.

– Он не понимает! А еще друг называется, – опечалился дух Сим-сим. – Возьму у тебя мешок золота и больше не приду. И правда, кому нужен какой-то там дух, томящийся скукой в захолустной пещере, полной всякого хлама, от которого давно пора избавиться. Вот возьму сейчас, выкину все на улицу, закрою дверь, поменяю шифр замка и…

– Хватит, прошу тебя! – зажал уши Али-баба.

– Что такое? – опомнился дух.

– Ты же сам просил, чтобы тебя не беспокоили.

– Ну, просил! Мало ли что я просил. Может, у меня маразм старческий – меня пожалеть надо.

– И… как же тебя жалеть? – спросил Али-баба. Ему от всей души было жаль несчастного духа пещеры.

– Не знаю как! Сам придумай.

Али-баба потер пальцами лоб, прошелся вдоль стен пещеры и опять вернулся к выходу.

– Ну? – нетерпеливо поторопил голос.

– Ничего в голову не приходит, – пожаловался Али-баба. – Знаешь, я сегодня почти не спал, и у меня голова гудит, словно чугунный казан, который нечаянно уронили. Сначала Касым скандалил и упер полмешка золота, затем пел под окнами полночи, а потом еще устроил пожар. Так что, извини, дух Сим-сим, сегодня ничего не выйдет.

– Ладно, потом придумаешь, мне не к спеху. А что ты там говорил про Касыма? Пел полночи?

– Именно, шайтан бы его побрал вместе с его завываниями! – вновь разозлился Али-баба, сжав кулаки.

– Я люблю песни. Только мне никто их не поет… Знаешь, что! – заговорщицки зашептал голос в самое ухо Али-бабе, отчего тот зябко поежился, вертя головой.

– Что, о дух Сим-сим?

– Пришли мне сюда Касыма!

– Что ты, о дух! – замахал на него руками Али-баба. – Он такой трус, что ни в жизнь сюда не пойдет. Даже под страхом смерти!

– А ты скажи ему, мол, дух Сим-сим требует, чтобы ты пришел!

– Если я скажу, что его требует к себе дух, то Касыма потом сутки от обморока откачивать придется.

– Да, проблема, – задумчиво пробормотал дух Сим-сим. – Хорошо, скажи Касыму, что я дам ему золото.

– Все равно не пойдет. Он пошлет меня, как сделал это сейчас. И если я вернусь без золота… Эх!

Али баба в тягостных раздумьях опять опустился на подушки.

– Кончай сопли на кулак наматывать! Ты Али-баба или кто? – вышел из себя дух.

– Али-баба, – шмыгнул носом тот и утер кулаком скупую мужскую слезу.

– Тогда бери золото! – Еще один мешок, точь-в-точь такой же, как и предыдущий, выкатился из-за сундуков с сокровищами и замер у ног Али-бабы. – Это тебе, лично и без передачи.

– Спасибо, о дух. – Али-баба медленно встал на колени и принялся стучаться лбом в каменный пол.

– Сейчас же прекрати долбить мой прекрасный пол своим чугунным казаном! А вот еще возьми. – В руки приподнявшегося с пола Али-бабы упала небольшая мошна, полная монет. – Передашь ее певцу Касыму. Скажешь, задаток от меня. Захочет большего – пусть лично явится ко мне. Я по достоинству оценю его таланты. Да смотри не перепутай: мешок тебе, а мошна ему!

– А если он захочет прибрать к рукам и мешок? – спросил Али-баба, пряча мошну за пазуху и отряхивая пыльные коленки.

– Неужели в тебе нет ни капли хитрости, и я обо всем должен думать сам, о наиглупейший из честнейших ослов?

– Иа! – донеслось обиженное снаружи.

– Вот видишь, и он о том же!

– А все-таки? – никак не унимался Али-баба, уже порядком пообвыкшийся и осмелевший в присутствии духа пещера.

– О Аллах! Ну, скажи брату, что если он посягнет на твое добро, то я буду являться ему во сне до тех пор, пока он не двинет ласты.

– Не двинет – что?

– Неважно! Ты меня понял. А теперь забирай мешок и проваливай! Шляются тут всякие по ночам, покоя от вас нет! О, я несчастный, томимый одиночеством и…