Али. Жизнь

Из толпы послышались неодобрительные выкрики. Али и раньше доставалось за его возмутительное поведение, за его политические и религиозные взгляды, за его клоунаду, но еще никогда за все двадцать пять лет боксерской карьеры его не высмеивали за слабость. У Али не было ответа: ни для зрителей, ни для Холмса. Он просто прислонился к канатной стяжке и рявкнул на Холмса. Рот был единственным, что у него работало: «Бей! Бей! Бей!»

В седьмом Али снова предпринял попытку. Он немного потанцевал. Он попробовал джеб, один его самых эффективных ударов, но обнаружил, что его скорости было недостаточно, чтобы достигнуть намеченной цели. После минуты и пятнадцати секунд танцев и ударов по воздуху он выдохся. За весь вечер он максимально близко подобрался к тому, чтобы выглядеть как боксер, но этого было недостаточно. Казалось, что он решил устроить перед всем миром наглядную демонстрацию последствий старения или, что еще хуже, повреждений мозга, связанных с боксом.

После восьмого раунда лицо Али опухло, под глазами чернели синяки. Бундини Браун наклонился и похлопал Али по плечу, пытаясь сделать то, что у него всегда получалось лучше всего: привлечь внимание Али, разжечь в нем искру, подобрать слова, которые воодушевили бы боксера. Али молча уставился перед собой, тяжело дыша через открытый рот. Он не отвечал. В противоположном углу Холмс спрашивал совета у своего тренера, но отнюдь не того толка, какого бойцы обычно ищут в хаосе битвы. Он бил Али через силу. Это было слишком легко. Он опасался, что может серьезно ранить своего бывшего учителя. Теперь он спрашивал своих секундантов, стоило ли ему ослабить натиск.

Тренер велел драться жестче, чтобы у судьи не оставалось других вариантов, кроме как закончить бой.

В начале девятого раунда Али выглядел совершенно беззащитным. Мощный правый удар Холмса с грохотом врезался в челюсть Мухаммеда, а за ним последовал апперкот. Затем произошло нечто совершенно неслыханное для бокса, нечто, что потрясло даже бывалых спортивных журналистов, которые просмотрели сотни боев и видели, как бойцы истязают друг друга тысячами ударов. Но сомнений не было: раздался крик. Великий Мухаммед Али закричал. Кто знает, была ли причиной боль, страх или шок? Но факт остается фактом: он закричал и попытался свернуться как еж, чтобы спрятаться от Холмса. Он напоминал беззащитную жертву ограбления, которой оставалось лишь закрыться всем телом и надеяться, что разбойник возьмет, что захочет, и уберется восвояси. Даже задолго после окончания боя именно этот крик врезался в память команде Али и журналистам.

Холмс тем временем продолжал работать кулаками.

После девятого раунда Анджело Данди снова пригрозил остановить бой. От Али не последовало никаких возмущений, но, услышав звуки гонга, он поднялся и пошел навстречу Холмсу. Холмс яростно и молниеносно налетел на него: джеб, джеб, джеб, правая, правая, джеб, джеб, хук в почки, комбинация, а затем поток ударов, которые мельтешили с невероятной скоростью, без начала и конца. Али был беспомощен перед ошеломительной атакой, но все еще стоял на ногах.

Бо́льшую часть боя Герберт Мухаммад сидел у ринга с опущенной головой, не в силах смотреть на побоище, но и не решаясь прекратить его. Тем временем Холмс нанес 340 ударов против 42 ударов Али. Наконец после десятого раунда Герберт обвел взглядом ринг, встретился глазами с Данди и кивнул. Тренер Али сообщил судье, что бой окончен.

Это конец.

Али сел на табурет, глаза закрыты, рот распахнут, плечи опущены. Он молчал и не шевелился.

Холмс в слезах подошел к углу Али. «Я люблю тебя, – сказал он побежденному боксеру. – Я правда уважаю тебя. Я надеюсь, что мы навсегда останемся друзьями».

Али отправился в свой номер. Джин Килрой спросил, не хочет ли он раздеться и принять душ.

– Нет, – сказал Али. – Я просто хочу прилечь и отдохнуть немного.

Полчаса спустя в дверь постучались Холмс и его брат Джейк.

– Как ты, чемпион? – спросил Холмс. – Я не хотел причинить тебе боль.

– Тогда зачем ты сделал это? – ответил Али, тихо усмехнувшись.

– Я хочу, чтобы ты пообещал мне одно, – сказал Холмс, – что ты больше никогда не выйдешь на ринг.

Али начал напевать:

– Мне нужен Холмс. Мне нужен Холмс. Мне нужен Холмс.

– О, боже, – засмеялся Холмс.

Спустя несколько часов Али вернулся на опустевшую арену и дал телевизионное интервью.

Его лицо превратилось в бугристое месиво. Оба глаза были подбиты, поэтому он прятал их за солнцезащитными очками. Али наклонил голову и осторожно потер бровь.

Разумеется, его спросили, намерен ли он снова сражаться.

– Может быть, я вернусь, – сказал он. – Я хочу подумать об этом, можно попытаться повторить… Подождать месяц, вернуться в тренажерный зал, посмотрим, как я буду себя чувствовать.

52. Последнее ура

Через две недели после боя Спортивная комиссия Невады сообщила, что Али провалил послематчевый тест на допинг. Анализ мочи выявил кодеин и фенотиазин – обезболивающие и антидепрессанты – в теле Али.