Али. Жизнь

По словам доктора Фана, только вскрытие могло точно показать, было ли повреждение мозга Али связано с боксом. Обследование более двухсот боксеров, проведенное в Британии и опубликованное до постановки диагноза Али, показало, что около десяти процентов всех бывших боксеров страдали симптомами, схожими с симптомами Али. В учебниках по неврологии болезнь Паркинсона определяется как дегенеративное заболевание головного мозга. Нервные клетки в стволе мозга начинают отмирать, приводя к тому, что мозг не может вырабатывать достаточное количество дофамина. Это в свою очередь приводит к неровной шаткой походке, невнятной речи, бесчувственному лицу и тремору рук. Аналогичные симптомы приводились при описании термина «опьянение от ударов» полвека ранее, и те же самые симптомы перечислялись в Sports Illustrated годом ранее в специальном докладе журнала о черепно-мозговых травмах в боксе.

В интервью несколько лет спустя доктор Фан заметил, что эти симптомы могли проявляться у Али еще в 1975 году, когда он сражался с Джо Фрейзером в Маниле, хотя общий ущерб, безусловно, был результатом далеко не одного боя. Доктор Ферди Пачеко, который на протяжении многих лет наблюдал за боями Али, высказал аналогичное мнение. Боксерская статистика Али также была наглядным доказательством в поддержку теории Фана. В первые годы своей карьеры, до своего трехлетнего изгнания из спорта, Али в среднем получал 11,9 удара за раунд, согласно анализу системы CompuBox. В своих последних десяти боях он принимал в среднем 18,6 удара за раунд. Голые цифры не доказывали, что Али перенес повреждение головного мозга, но они убедительно демонстрировали, что он утрачивал скорость и рефлексы, и причина тому могла крыться не только в возрасте.

«Я предполагаю, – сказал Фан, – что его физическое состояние – это результат повторяющихся ударов по голове. Есть мнение, что его синдром Паркинсона мог быть поставлен ранее по изменениям в его речи. Это спорный вопрос. Но в этом случае он бы не принял участие в последних нескольких боях и уберег бы себя от получения дальнейшего урона. В травмах уже нет ничего хорошего, но удары по голове в последние несколько лет могли усугубить его состояние. Поскольку, среди всего прочего, паркинсонизм вызывает медлительность движений, можно задаться вопросом, было ли поражение Мухаммеда в его последних боях причиной данных симптомов, которые не позволяли боксеру двигаться на ринге так же быстро, как раньше, делая его более легкой целью для ударов противников».

Фан видел обнадеживающие признаки в том, что Али не утратил остроты ума. Его жизни ничего не угрожало, и медицинские препараты были призваны смягчить некоторые из симптомов болезни.

Лекарства держали симптомы под контролем, но иногда Али забывал их принимать.

«Я ленюсь и порой забываю», – сказал он. По правде говоря, таблетки вызывали у Али сильную тошноту, поэтому зачастую он предпочитал мириться с симптомами.

Мухаммед продолжал путешествовать и участвовать в показательных боях по всему миру, порой даже не понимая, где окажется на следующий день, но полностью доверяя Герберту Мухаммеду, своему проводнику. По крайней мере, его эго не стало меньше. «Я знаменит как никогда, у меня море поклонников, и я верю, что меня любят больше, чем всех суперзвезд, которые взрастила эта страна, – сказал он. – У нас есть поговорка: “Кого возвеличивает Аллах, никто не может принизить”. Я верю, что благословлен Богом».

Даже несмотря на свои бесконечные разъезды, теперь Али проводил дома больше времени, чем когда-либо, и с трудом приспосабливался к домашней жизни. Бо́льшую часть жизни его семьей была мужская компания. Казалось, что он не был готов к семейной жизни и даже скучал в новом амплуа. Вместо того чтобы уделять больше внимания Веронике и их двум девочкам – восьмилетней Хане и шестилетней Лайле, – Али предпочитал развлекать бесконечный поток гостей и хватался за любое приглашение, чтобы избежать домашней рутины. Лайла вспоминала, что ненавидела входить в кабинет своего отца, потому что там всегда было много людей, «советников, друзей, поклонников, прихлебателей». Многие годы она видела своего отца по телевизору и теперь не желала делить его с незнакомцами. Али был словно большой ребенок, и его девочкам это нравилось. Он водил их в «Макдоналдс» и позволял заказывать «все десерты из меню». Он прятался за дверями и гонялся за ними по дому, нацепив страшную маску. Он приходил на выручку, когда дети не хотели глотать детские витамины, и делал это вместо них. Он записывал на пленку разговоры со своими дочерьми, говоря им, что когда-нибудь они будут рады услышать эту запись. С ним было очень весело, но, как сказала Лайла, он не мог обеспечить атмосферу тепла, любви и безопасности, о которой она так мечтала.

«Я никогда не слышала, чтобы мои родители ругались, – писала Лайла в своих мемуарах, – но их раздельные спальни были красноречивее самой громкой брани».