Али. Жизнь

Она скончалась 20 августа 1994 года. Вскоре после похорон Фрэнк Сэдло помог Мухаммеду навести порядок в доме его матери. В подвале они нашли коробки, полные сувениров, связанных с боксерской карьерой Али. Садло и Али сидели вместе на полу и просматривали памятные вещицы. Али смеялся и рассказывал истории, решая, какие сувениры оставить, а какие выбросить. Али рассказал Садло историю своей жизни: маленький мальчик Одессы и Кэша потерял свой велосипед, увлекся боксом, выиграл золотую олимпийскую медаль и продолжил покорять весь мир своими спортивными талантами, шармом, унаследованным от отца, и добротой, которая досталась ему от матери. Садло обдумал биографию Али и решил, что в ней особенно ярко выделялась одна часть: его победа на Олимпийских играх 1960 года. Завоевание золотой медали в Риме стало поворотным моментом в жизни Мухаммеда. Именно тогда он впервые ощутил настоящую славу и увидел шанс прожить свою жизнь с размахом.

У Садло начал зарождаться план.

Атланта, штат Джорджия, принимала Олимпийские игры 1996 года, и Садло задумался: нельзя ли каким-нибудь образом воспользоваться этим знаковым событием, чтобы отдать дань уважения великому боксеру? Смогут ли чиновники из Олимпийского комитета дать Али новую медаль на замену той, которую он потерял? Может быть, бывшему чемпиону позволять зажечь олимпийский огонь, сигнализирующий о начале игр? Чем больше Садло думал об этом, тем сильнее его охватывало волнение. Али был золотым медалистом Олимпиады, международным героем, величайшим спортсменом двадцатого века. Он был мусульманским внуком рабов, живым воплощением многообразия. Он был Америкой – большой, красивый, быстрый, громкий, романтичный, сумасшедший, импульсивный. Кто, как не он, мог лучше представлять свою страну миру?

Вооружившись почтовыми марками, телефоном и стареньким автомобилем «Олдсмобиль Катлас Суприм», Садло принялся за дело. У него было две работы: социальный работник и официант в ресторане «Эплбиз». Но у него не было ни жены, ни детей, а значит, он обладал достаточным временем для этого проекта. Садло написал письма в Олимпийский комитет и позвонил в офис мэра Атланты Эндрю Янга. Когда чиновник из Олимпийского комитета Атланты согласился на встречу, Садло поехал в Джорджию.

Он боялся, что официальные лица Атланты подумают, что он заговаривает им зубы, поэтому взял с собой совместные фотографии с Мухаммедом, чтобы доказать свою связь с легендарным спортсменом. Он знал, что это рискованная затея, но все равно решил попробовать. Он совершил десятки, возможно сотни, телефонных звонков и написал бессчетное количество писем. Одним январским вечером 1995 года он пригласил Али на ужин и рассказал ему о своей кампании. Али улыбнулся и поблагодарил его.

Это было отличное ощущение. Что бы ни случилось, Али знал, что Фрэнк пытался.

За неделю до начала Олимпиады Садло выкинул эту мысль из головы. Он сделал все что мог. Его письма и звонки остались без ответа. За несколько дней до начала игр телевизионные комментаторы и газетные журналисты гадали, кому достанется честь зажечь олимпийский огонь. Самыми вероятными кандидатами была пара жителей Атланты: легенда бейсбола Хэнк Аарон и боксер Эвандер Холифилд, но выбор организаторов Олимпиады держался в тайне. Садло предположил, что его затея провалилась.

Затем 16 июля в 2:30 ночи, за три дня до церемонии открытия, Садло получил странный телефонный звонок. Говард Бингем звонил из Лос-Анджелеса, чтобы выразить благодарность от лица Мухаммеда и Лонни за все, что он сделал. На этом все. Бингем не уточнил, что именно сделал Садло, сказав лишь, что Лонни и Мухаммед оценили это.

Вечером в пятницу 19 июня Садло обслуживал столики в «Эплбиз» в Кларксвилле, штат Индиана, и поглядывал на телевизоры в ресторане, когда экраны всего мира переключились на церемонию открытия Олимпиады. Восемьдесят тысяч человек заполнили стадион в Атланте, и миллионы по всему миру смотрели трансляцию по телевизору. Боксер Эвандер Холифилд пронес факел на стадион и передал его обладательнице золотой медали пловчихе Джанет Эванс, которая преодолела с факелом последние метры дистанции. Предполагалось, что Эванс передаст факел последнему участнику эстафеты, который зажжет олимпийский огонь, возвестив об официальном начале игр.

Никого не было видно.

Затем, из тени медленно появилась крупная фигура, призрак, облаченный в белое. По стадиону пронесся рев, который начался с «Ого-о-о-о-о-о!» и вылился в восторженное, исступленное и оглушительное приветствие.

Зрители скандировали: «Али! Али!» Его правая рука зажала пока еще не зажженный факел, левая бесконтрольно дрожала, шокируя тех, кто не видел Али последние годы. Его лицо не выражало никаких эмоций. Эванс дотронулась своим факелом до факела Али, и тот вспыхнул. Али выпрямился во весь рост, высоко держа факел. Заискрились вспышки камер. Толпа продолжала реветь. Левая рука Али дрожала, но он крепко вцепился в факел своей правой.