Алиенист

Я уже хотел было спросить, откуда ему это известно, но вовремя сообразил, что это бессмысленно — он явно не собирался со мной любезничать и сейчас просто забавлялся за мой счет.

— Хорошо, — согласился я, отступая на пару шагов назад. — Мне и вправду сегодня уже хватило, Келли, поэтому играть здесь с тобой в угадайку — это несколько чересчур. Просто передай Джеку, что с меня причитается.

На этом я развернулся и решительно зашагал прочь — по крайней мере, попытался, но не успел отойти от крыльца, как вслед мне послышался оклик:

— Послушай, Мур… — Я обернулся и увидел, что ухмылка Келли никуда не девалась. — Похоже, вы просто дьявольски там повеселились. — Спрятав табакерку в жилетный карман, он игриво склонил голову набок. — Я не говорю, что мне, конечно, известно что-то о вашем деле. Но когда тебе выпадет свободная минутка, подумай: из всех людей, кто был наверху сегодня ночью, — кто опаснее всего для пареньков?

Я остановился, глупо моргая и пялясь в мостовую под ногами, пытаясь вывести какой-то смысл из сказанного им. У меня ушло примерно полминуты, чтобы в утомленном мозгу сложился ответ, и челюсть моя от него слегка отпала. Я поднял было голову, чтобы ответить Келли, но его и след простыл. Можно было пойти за ним внутрь, но смысла в этом я не увидел. Я понял, что он имел в виду и что, в результате, сделал. Пол Келли, вожак банды, заядлый игрок, философ-любитель и критик нравов, сыграл наверняка; и хотя никому из нас, видимо, не придется дожить и увидеть, чем обернется в самом конце его игра, я подозревал, что интуиция его не подвела.

Необъяснимо воспрянув духом, я развернулся, прыгнул в экипаж, стоявший под стенами заведения Келли, и едва ли не заорал сонному извозчику, чтобы вез меня на Восточный Бродвей, да побыстрее. Пока мой возница охаживал лошадей кнутом по Лафайет-плейс, а затем на восток по Уорт-стрит, я хмыкал себе под нос и едва не напевал.

— Последняя загадка, — мурлыкал я слова Маркуса, сказанные им при расставании. Я хотел оказаться рядом, когда они ее решат.

Мой кэб остановился у Института Крайцлера, рядом с коляской Ласло сразу после половины пятого утра. На улице было тихо, если не считать детского плача, доносившегося из многоквартирного здания напротив. Расплатившись, я ступил на тротуар и сразу увидел Маркуса, сидевшего на чугунных ступеньках лестницы Института с сигаретой руке. Он неуверенно махнул, заметив меня и приглаживая волосы. Я подошел ближе и заглянул в коляску Крайцлера: на сиденье возлежал довольный Стиви, и в зубах его тоже была зажата дымящаяся сигарета.

— Мистер Мур, — благожелательно сказал, салютуя мне ею. — Неплохой табачок у детектив-сержанта. Вам стоит попробовать.

— Благодарю, — отозвался я. — Надо будет. Где Сайрус?

— Внутри, — ответил мальчишка, снова укладываясь. — Кофе им варит. Они тут уже несколько часов возятся. — И он затянулся поглубже, а потом воздел сигарету к небу. — Знаете, мистер Мур, вот вы, наверное, ни за что бы не подумали, что над такой вонючей дырой, как этот городишко, столько звезд. А казалось бы, от одной вони б разбежались.

Я улыбнулся и отошел от коляски.

— Верно подмечено, Стиви. — Я бросил взгляд на окна Института над головой Айзексона: они ярко горели. — А что вы не внутри? — спросил я, присаживаясь рядом.

Он быстро покачал головой, выдыхая дым из точеных ноздрей:

— Я там уже был. Думал, что выдержу, но… — Он протянул мне сигарету.

— Можете не рассказывать, — ответил я, прикуривая. — Лично я внутрь не собираюсь.

Дверь за нашими спинами приоткрылась, и высунулась голова Сайруса.

— Мистер Мур, сэр? — спросил он. — Чашечку кофе?

— Если это твой кофе, Сайрус, — отозвался я, — то с удовольствием.

Он слегка повел плечами:

— Я ничего не гарантирую. Это мой первый кофе после того, как мне заехали по голове.

— А все же я рискну. Как они там?

— Дело к концу, я надеюсь, — ответил Сайрус. — Дело к концу…

Однако лишь через три четверти часа стало ясно, что дела в операционном театре Крайцлера действительно близки к завершению. Мы с Маркусом все это время курили, пили кофе и окольными путями старались свыкнуться с мыслью, что поиск наш действительно завершен, а отряд будет расформирован. Какие бы ответы ни отыскали Крайцлер с Люциусом в операционной, ничто не могло отменить того факта, что Бичем мертв. Уже светало, когда я понял, насколько это одно обстоятельство обусловливало все наши жизни.

Наконец около половины шестого открылась дверь в цоколе и появился Люциус. На нем был кожаный фартук, измазанный во множестве благоухающих жидкостей, телесных и прочих, и выглядел детектив-сержант крайне изможденным.

— Что ж, — сказал он, вытирая руки окровавленным полотенцем, — вот, наверное, и все.

Он примостился на ступеньке рядом с нами, извлек платок и промокнул вспотевший лоб. За ним в дверном проеме вновь показался Сайрус.

— Что все? — недовольно переспросил его Маркус. — Ты это о чем — «все»? Что — «все», что вы обнаружили?