Алина Покровская. Дорога цветов

Почти такая же острая, в чем-то даже материнская тревога, отличала и Наталью, жену поэта-декабриста Кондратия Рылеева, одного из самых радикальных сторонников свержения самодержавия, в спектакле Леонида Хейфеца «Тайное общество» Геннадия Шпаликова и Иосифа Маневича. Тема любящей и понимающей жены, жены поэта, не без оснований тревожащейся за гражданские, чреватые казнью порывы мужа, но безуспешно пытающейся скрыть от него свои предчувствия, решалась Алиной Покровской просто и естественно. Рылеева играл Александр Кутепов, завораживающая сценография Иосифа Сумбаташвили, выразительная музыка Владимира Дашкевича создавали неповторимое пространство, в котором органически соединялись Петербург декабря 1825 года и – мир высоких устремлений и преследующего их рока. Он должен был бы стать подлинным событием, этот спектакль, в котором органично, без какой бы то ни было доли ложного пафоса, соединялись художественная целостность, опирающаяся на детальное изучение исторических источников, и истинное, глубокое чувство гражданской ответственности – только, к несчастью, не в реальности той эпохи, что царила тогда. Прошедший всего 26 раз и закрытый навсегда, этот спектакль помнится мне до сего дня во всех мелочах: в каждой мизансцене, в каждом оттенке отношений персонажей, в их четко обрисованных характерах, в той невымышленной современности, что звучала в истории о восстании декабристов.

В интервью Наталье Казьминой Алина Покровская вспоминала об этом спектакле – как всегда, не о себе и своей Наталье, а в первую очередь о партнерах: «Конечно, это был не хрестоматийный подход к декабристской теме, за что спектакль так и мучили. Это были сложнейшие психологические дуэли Николая и арестованных декабристов. Он был лицедей, он плакал вместе с ними, а они, наивные и чистые, благородные души, доверяя своему государю, раскаивались, раскалывались и, в общем, предавали друг друга. Я так хорошо помню, как Шакуров – Александр Бестужев после допроса у Николая уходил со сцены, сделав несколько па какой-то отчаянной мазурки. Конечно, это пугало всякие инстанции, но как это здорово было сделано. А декорации! В глубину нашей большой сцены уходила какой-то трубой, водоворотом арка петербургского Генерального штаба… Стены дворца, из которых как призрак появлялся Николай[15], казались будто подернуты патиной… А над всем этим мороком и несчастьем будто летел в зал распятый Христос. По тем временам это, наверное, казалось вызовом – Христос над залом военного театра, на фоне самолетов и парашютистов Дейнеки. А сзади, вдоль задника, весь спектакль ходили какие-то люди в холщовых рубахах и буднично, ни на что не обращая внимания, стучали молотками. Не сразу зритель понимал, что они строили эшафот, и к концу спектакля поднималась виселица, на которую вздергивались черные мешки. А когда Лариса Голубкина пела романс “Стонет сизый голубочек”… всегда хотелось плакать».

Только невероятная скромность актрисы не позволила ей вспомнить о своей работе в этом спектакле, о том, каким женским теплом, обаянием, пониманием наполнила она роль Натальи Рылеевой, о которой явно читала, глубоко восприняв судьбу этой женщины.

Дочь мелкого провинциального помещика Михаила Тевяшова, Наталья была типичной провинциальной барышней. Ей были несвойственны светские манеры, зато Наталья владела куда более ценным качеством – умела любить верно и горячо. Судьба свела ее с подпоручиком Кондратием Рылеевым в то время, когда его полк находился на постое возле поместья Тевяшовых, и Рылеев взялся обучать барышень – Наталью и ее сестру – русской словесности. Закончились уроки влюбленностью и свадьбой.

Вскоре Рылеев вышел в отставку и вместе с женой уехал в Петербург, поступив на государственную службу в Российско-американскую торговую компанию. Наталья Михайловна родила двоих детей – сына Александра и дочь Настю. Сын умер в младенчестве, а Анастасия Кондратьевна прожила до глубокой старости. Когда отец ее был арестован, а затем повешен, девочке было 5 лет – на свидание с ним в Петропавловскую крепость она была допущена вместе с матерью.

Наталья Михайловна, по свидетельству современников, прожила жизнь не самую счастливую – Кондратий Федорович был человеком увлекающимся, влюбчивым, был не совсем верен своей преданной жене, но она слишком любила его, чтобы не прощать. А когда в их доме начались собрания Северного тайного общества, она почувствовала себя совсем одинокой: присутствовать на собраниях, получать какую бы то ни было информацию о готовящемся восстании ей не дозволялось, а Рылеев ушел в эту деятельность с головой.

Как женщина чуткая, Наталья Михайловна не могла не чувствовать и опасность предпринятого ее мужем и его товарищами. Страх за него и за семью порой парализовывал ее… И, как оказалось, не зря…