Алина Покровская. Дорога цветов

Этим ощущением наполняла образ Натальи Рылеевой Алина Покровская в спектакле «Тайное общество». Сохраняя внешнее спокойствие, она пыталась мягко, деликатно убедить мужа отказаться от самых радикальных мер, но глаза, жесты актрисы, руки, готовые сложиться в немой мольбе, выдавали внутреннее состояние женщины, предчувствующей самое ужасное. И в момент ареста мужа Наталья Михайловна словно каменела душой, пытаясь успокоить Рылеева, дать ему надежду, что все еще может как-то обойтись…

Во время следствия, как указывают источники, царь Николай Павлович распорядился выдать семье Рылеева приличную сумму в качестве «материальной поддержки», позаботившись о том, чтобы об этом узнал поэт-декабрист. Считается, что именно после этого Рылеев дал показания о подготовке 14 декабря…

Наталья Михайловна Рылеева была одной из декабристских жен, подавших прошение о ссылке в Сибирь вместе с мужьями, – никто еще не знал, что ждет каждого из них. И не может быть никаких сомнений в том, что она была бы первой из тех, кто отправился в ссылку за своими мужьями, разделив их судьбу. И это высокое чувство бесконечно преданной, любящей женщины тоже сыграла Алина Покровская в спектакле!

До последнего момента Наталья Михайловна не знала о вынесенном приговоре, но почему-то именно в ночь казни она ждала возле равелина, возле Петропавловской крепости.

Сохранились свидетельства современников, что она была в толпе смотревших издали на казнь, – так это или нет, знала только она сама. Свидетельствуют и о том, что вдова Рылеева знала о месте захоронения казненных декабристов. Кто-то показал Наталье Рылеевой могилу, хотя захоронения совершались в глубокой тайне, и она до конца своей жизни показывала могилу другим родственникам казненных и тем, кто желал поклониться их памяти.

Однажды среди деловых советов Рылеев написал жене: «Как ты найдешь лучшим, так и распоряжайся. Мне ничего не нужно». Ответ Натальи Михайловны на эти слова и устыдил и обрадовал Рылеева. «Ты пишешь, мой друг, распоряжайся – мне ничего не нужно! Как жестоко сказано! Неужели ты можешь думать, что я могу существовать без тебя? Где бы судьба ни привела тебя быть, я всюду следую за тобой. Нет, одна смерть может разорвать священную связь супружества».

И последними словами Кондратия Федоровича на их последнем свидании незадолго до казни были: «Береги Настеньку, себя не потеряй…»

Мне многое из этого спектакля помнится. И Геннадий Крынкин в роли Николая, и Александр Белоусов, игравший Каховского, и Рылеев Александра Кутепова, и сцена, когда приходят арестовывать Бестужева. Он сидел на авансцене по-турецки, с двух сторон ему протягивали шпаги, Сергей Шакуров с акробатической ловкостью, оставаясь в той же позе, повисал на них. Его уносили в глубину сцены, а он выкрикивал в зал: «У лукоморья дуб зеленый, златая цепь на дубе том…» И проход через всю огромную сцену театра Ларисы Голубкиной, поющей о сизом голубочке, и виселицы в глубине, которые вырастали и постепенно обретали свою страшную форму на протяжении почти всего спектакля, чтобы вздернуть в конце на них черные мешки. И еще, конечно, это поразительное «небо-распятие» Иосифа Сумбаташвили, о котором говорила Алина Покровская: Христос, летящий не просто в зрительный зал – в мир, чтобы спасти его…

А в один, далеко не прекрасный день, подходя к служебному входу в театр, я увидела, как у распахнутого так называемого «танкового подъезда», через который в театр обычно въезжала необходимая для того или иного спектакля тяжелая техника (в том числе и танки, что дали этим воротам название), рабочие сцены режут и рвут на кусочки этого Христа. Судьба спектакля была решена окончательно, уничтожалась даже память о нем.

Но у меня остался маленький кусочек творения Иосифа Георгиевича Сумбаташвили, который я украдкой подобрала, проходя мимо…

Память о спектакле не удастся уничтожить, пока в живых остается хотя бы один из его зрителей. А когда уходит из жизни последний зритель – остается легенда.

XVII

Алина Покровская – ярчайшая актриса именно театральной сцены, хотя в немногих своих киноработах была разнообразна и интересна. О «Государственном преступнике» и поистине звездных «Офицерах» говорилось в самом начале, как и о «Нежданном госте» с Иваном Лапиковым и Андреем Мягковым, и упомянутом вскользь фильме «Трое в лодке, не считая собаки» с Андреем Мироновым, Александром Ширвиндтом, Михаилом Державиным, Ларисой Голубкиной, но… по словам актрисы, она «не успела почувствовать себя в кино своей. Может, если бы было больше картин, я бы вошла во вкус. А так… и жалеть не о чем… В кино я не чувствую себя свободной. Мне нужен зритель, мне нужны глаза, дыхание зала, его энергетика… Театр – это моя жизнь, моя судьба».