Алька. Кандидатский минимум

Лекции по философии, которые мы прослушали в аспирантуре, чуть не сподвигли меня на смену профессии. Надо сказать, что философия как предмет мне понравилась ещё на первом курсе института, здесь я имею в виду её часть под названием «диамат», исторический материализм как-то не показался мне убедительным. В ВУМЛе тоже напирали больше на марксизм-онанизм, а это мне было как-то чуждо, а вот лекции по истории философии и диалектическому материализму так меня вштырили, как сказал бы мой внук лет десять назад, что я вполне серьёзно стал размышлять о получении гуманитарного образования и смене профессии, и остановило меня только то, что я не представлял, чем и как я буду кормить свою семью в новой для себя ипостаси. Философию я сдал на пять.

К экзамену по специальности я практически был готов, поскольку как раз закончил писать литературный обзор работ по прикладной теории пластичности, но готовился всё равно, экзамен есть экзамен. Сдавали мы вместе со Стратьевым – Валерка заканчивал прокатку и предполагал, что сдавать экзамен он будет на десятке, по слухам, экзаменаторы там были полояльней. Мы пошли с ним пообедать и случайно оказались в столовой за одним столом с Кондратенко – он был членом экзаменационной комиссии. Валера поинтересовался:

– Владимир Григорьевич, а где я буду экзамен сдавать: на шестёрке или на десятке?

– Валер, с этого года объединили комиссии, теперь все у нас будут сдавать.

– А как же так? Я прокатчик, и темы у меня ближе к прокатке.

Кондратенко откинулся на стуле и посмотрел с удивлением на Валеру.

– Валера, я думаю, что вектор Бюргерса одинаков и при прокатке, и при штамповке.

От такого беспринципного заявления Валера чуть ложку в суп не уронил – до чего доценты дошли в своём нигилизме, уму непостижимо.

В день сдачи экзамена нас, желающих стать апсирантами дневного и заочного отделения, собралось у аудитории человек восемь-десять. Я ходил, заглядывал в самодельную брошюру, которую я сварганил, скрепив с десяток листов бумаги, с названиями книг и статей, тех, что я штудировал, готовясь к экзамену. Ко мне подошла миловидная блондинка и поинтересовалась:

– А вы по этой брошюрке готовились?

– Ну, как бы да.

– А можно посмотреть?

– Конечно.

Я протянул блондинке брошюру, она пролистала её и с удивлением, спросила:

– Это что, всё вот это надо было прочитать?

– Ну, здесь, конечно, не всё, что надо знать, тут нюансы всякие изложены. А вы по чему готовились?

Блондинка протянула мне тонюсенький учебник для техникума по обработке давлением.

– Вы по этой книжонке готовились?!

– Да.

– Боюсь, Вам непросто придётся.

Блонди пожала плечами и пошла смотреть у остальных, кто по чему готовился.

Принимал у меня экзамен Анатолий Георгиевич Овчинников. Всё вроде было ничего, но забыл я, как взаимодействует облако Котрелла с дислокациями. Анатолий Георгиевич улыбнулся и сказал:

– В работе Котрелла было показано, что каждая дислокация окружена облаком из растворенных атомов. Образование облака вокруг дислокации по Котреллу объясняется тем, что при наличии дислокации (например, положительной) атомы, расположенные над плоскостью скольжения, сжаты, а ниже плоскости скольжения – растянуты. Энергия искажения будет уменьшена, если период решетки в верхней области увеличить, а в нижней уменьшить. Получай свою четвёрку и дуй к себе на кафедру, а то у меня Владимир Григорьевич блондинку симпатичную из-под носа уведёт.

Не увёл, получила блондинка свою заслуженную двойку и поехала жаловаться на бездушную комиссию своему научному руководителю Александру Ивановичу Целикову, заведующему кафедрой прокатки АМ 10, действительному члену АН СССР, дважды Герою Социалистического Труда, кавалеру трёх орденов Ленина и прочее, прочее, прочее.

Александр Иванович был интереснейшим человеком и большим оригиналом, на все вузовские заморочки смотрел с доброй улыбкой лауреата, депутата, делегата, далее по списку, и, поглядев на надутые губки своей будущей апсирантки и на экзаменационный лист, обомлел – мало того, что поставили неуд, так ещё и все расписались, типа намекают: нельзя уж совсем таких в науку, нашлись, понимаешь, учителя. А куда девочке с такой чудесной круглой попкой деваться? Учить они его будут – взял, перечеркнул лист и наискосок написал: «Отлично, Целиков А. И.», и сказал малышке:

– Отвези в экзаменационную комиссию, скажешь, что подготовилась и пересдала Александру Ивановичу лично.

Интересно, что блондинка эта защищалась через три года практически в одно время со мной.

Про Александра Ивановича ходили всяческие легенды, расскажу одну из них.

Как-то раз он, уже будучи академиком, дважды героем и далее по списку, ехал с водителем и велел ему остановиться у винного магазина – надо было купить бутылку коньяка, проспоренную приятелю. Зашёл в магазин, продавщица от прилавка крикнула:

– Не отпускаю, у меня разгрузка. – Но, взглянув, на Александра Ивановича, спросила: – Сколько вас?

– Трое с водителем.