Алькар. Воскресшие тени

Почему, когда пытаешься заснуть и прилагаешь к этому усилия, получается ровно наоборот? Полночи Соня ворочалась с одного бока на другой, делая тщетные попытки уснуть, наконец, судьба сжалилась над ней, и уже под утро она погрузилась в сон, короткий, нервный, тревожный. Ей снились мама с сестрой, которых постоянно уносило волной в море, потом прибоем возвращало обратно. Как только Соня протягивала руки, чтобы вытащить их из воды, маму с Ларой снова утаскивало на глубину.

Проснувшись, Соня побрела на кухню. Настенные часы показывали шесть тридцать утренних потока. Как же гудит голова, и слипаются глаза. Хорошо же она подготовилась к опасному путешествию, ничего не скажешь. Соня подошла к зеркалу, висевшему в холле, и посмотрела на себя заспанными глазами. Да уж, от одного только ее вида враги должны разбежаться. В голове медленно рассеивался сон, с отдаленными криками мамы и сестры, которые звали на помощь.

Выпив бодрящее какао, от которого понемногу прояснялась голова, Соня приняла контрастный душ и отметила про себя, что потихоньку возвращается к реальной жизни и человеческому обличию. Неожиданно, по дому пронесся ушезакладывающий звон дверного колокольчика, к которому она никак не могла привыкнуть.

— Ну что ты готова сократить ряды морганов? — с напускной веселостью спросил Макс. Его лицо было бледное, голос непривычно высок, а левый глаз дергался.

— Тебе бы не помешало выпить чего-нибудь успокоительного, — подметила Соня.

— Со мной все нормально, — сказал он, протягивая ей широкий кожаный ремень с несколькими петлями, — возьми, очень удобная штука.

Макс снял со стены давно облюбованный кинжал в кожаных ножнах, и вставил его в петлю с болтающейся на ремне увесистой палицей, отобранной у стража Белой башни. Соня сначала выбрала острую рапиру с изящной рукоятью, но потом повесила ее на место и взяла охотничий нож. Он был не новый, наверняка, побывавший в бою, возможно даже убивавший.

— Откроешь? — попросила она, когда зазвенел дверной колокольчик, — я еще раз все проверю, чтобы ничего не забыть.

Макс кивнул и вышел из дома. Вскоре, в холле послышалась очередная перебранка.

— Ты еще не передумал?

— Ты это о себе?

— Привет, Нарц, — поздоровалась Соня, — ты пыль невидимости не забыл?

— Все на месте, я взял все необходимое, и даже больше, — он показал на короткий меч, с витиеватой рукоятью и метательные ножи, спрятанные в подкладке плаща.

— Смотри не поранься, — хмыкнул Макс, тут же встретившись с холодным взглядом своего визави.

— Присядем на дорожку, — предложила Соня, умостившись на пуфик перед входной дверью. — Это такая традиция на Земле, — пояснила она Нарцу, — чтобы сопутствовала удача.

Макс нервно взъерошил себе волосы и первым направился к выходу. Погода стояла безветренная, отчего парящие кустарники, зависли в воздухе, словно в летаргическом сне. В городе царили безмолвие и тишина.

«Затишье перед бурей», — подумала Соня. Ощущение, что за ними следят усиливалось. Ей казалось, что она слышит шаги и видит скользящую тень.

Вскоре, показался орлианник, многие птицы еще спали, поджав под себя ноги и прикрыв голову крылом. Макс с Нарцем негромко свистнули, отчего двое орлианов тут же подняли головы и увидев своих хозяев подскочили к сетке. Питомец Нарца был чуть крупнее Крепыша, его белоснежные крылья окантовывали серые разводы, подобно растекшейся акварели на холсте.

— Кто в такую рань? — проворчал недовольный голос. — О, Макс, привет. Решил полетать с утра пораньше?

— Да, вот хочу дать уроки мастерства новичкам.

Нарц громко фыркнул.

— Это ты правильно, — подхватил парень, широко зевнув, — сейчас столько развелось недоучек, не могут даже толком на птицу запрыгнуть, а все туда же, — он снисходительно покосился на Нарца.

В предвкушении полета, орлианы радостно повизгивали, то и дело поддевая клювом своих хозяев. Когда ребята погрузили всю поклажу на спины птиц, какое-то внутреннее чутье подсказало Соне обернуться. Она взглянул в сторону парящих кустарников и ахнула: из-за застывших зеленых листьев на нее смотрел большой нос библиотечного надзирателя.

— Там норник Пульф! — воскликнула Соня, но ее голос утонул в шумных взмахах крыльев орлианов.

Птицы плавно взмыли в небо, оставляя за собой уменьшающийся город и норника Пульфа, спрятавшегося в парящих кустарниках. Что ему нужно? Зачем он за ней следит? Яркие эмоции от полета вытеснили мысли о норнике и охватили ее целиком. Чувство легкости и свободы снова овладели Соней, как в первый раз, когда она поднялась в воздух на спине орлиана. Каждый взмах птицы она ощущала всем нутром, словно эти крылья принадлежали ей.