Алькар. Воскресшие тени

Получив желаемое, Сивояр обхватил яйцо цепкими руками, словно коршун добычу. Его маленькие глазки хищно забегали по глянцевой скорлупе. Казалось, он сейчас проглотит яйцо целиком.

— Вы не против, если и я полюбуюсь, господин Сивояр Рован? — нарочито вежливым тоном обратилась к нему Сальвина Севеллин.

Главный конвоир нехотя выполнил ее просьбу. Восторженный взгляд Сальвины заскользил по гладкой поверхности, отсвечивающей золотом, в глазах сверкнул торжествующий огонек надежды.

— Уважаемые дамы и господа! — церемонно начала она свою речь, поднявшись с места. — Благодаря этим отважным молодым людям, подвершим себя огромной опасности, яйцо Венценосного орлиана у нас! А значит, Повелительнице теней не удастся им воспользоваться, как она намеревалась!

Зал снова ожил. И Сальвины Севеллин пришлось повысить голос, чтобы ее услышали.

— В Белой Книге Преданий говориться: венчанные Золотым огнём Венценосного орлиана, получают дополнительную защиту и становятся практически неуязвимыми перед врагом. К этому-то, и стремилась Морения, похитив Александра Киля — отца этой смелой девочки. Внучки великого Артура из рода Лиловых стражей, положившим жизнь за нас с вами, которая сейчас находиться в роли обвиняемой. И так мы поступаем со своими героями?

— Но, они нарушили закон! — пророкотал господин Сивояр Рован, — они заслуживают наказания, чтобы другим неповадно было.

— Наказания? За то, что предприняли хоть какую-то попытку ослабить нашего врага? Да, они нарушили закон, пересекли границу, но это было сделано во благо!

— Может быть, им ещё и награды выдать? — ядовитым голосом прошипел Лавр, сверля свою тетю взглядом.

— Думаю достаточно не мучить их допросами и отпустить домой, — выдержав взгляд племянника, ответила она.

Зал зашумел сильнее. Мнения Совета Непредвзятых Слушателей разделились, одна часть совета требовала немедленно отпустить задержанных, вторая пересмотреть дело, а третья настаивал на жестком наказании.

— Тишина! — взревел Верховный судья, стуча кулаком по столу. Но зал его не слышал, возмущённый гомон усиливался и лишь после нескольких ударов гонга тишина частично возобновилась.

— Заседание суда прерывается, — все ещё тарабаня кулаком по столу, прокричал господин Рольфорд Ван Баллон. — Совет Непредвзятых Слушателей рассмотрит дело в закрытом порядке и вынесет вердикт в самое ближайшее время. — Он нервно выдохнул, и перестав стучать добавил, — уведите задержанных.

Около Сони тут же вырос стражник и повёл ее к выходу, указывая жестом дорогу. Снова узкая лестница, мрачные коридоры, трепыхающийся отблеск света от редких факелов, торчащих из стен, и камера с решетчатой дверью. Накатившая слабость, охватившая все тело, казалась мелким недоразумением по сравнению с невыносимой жаждой. Через час, а может быть два, в камеру вошла Сальвина Севеллин и протянув ей руку, помогла подняться на ноги.

— Пойдём отсюда, — ласково сказала она.

— А где Макс? Что с ним? — с тревогой в голосе поинтересовалась Соня, когда они пересекали военный полигон.

— Им сейчас занимается мой коллега. Не беспокойся, Максим Романовский скоро отсюда выйдет.

— С ним точно все будет в порядке?

— Не переживай, дело закрыто, — подбадривающим тоном сообщила Сальвина Севелин. — Вы обошлись выговором, да запретом на вылет, который истечёт через полгода.

— Понятно, — безрадостно проговорила Соня, — а что с яйцом?

Женщина застопорилась, внимательно рассматривая острые зубья металлических ворот, нависшие над ними.

— Его конфисковали, мне очень жаль.

Конфисковали, ну, конечно. Наивно было полагать, что ей вернут яйцо Венценосного орлиана.

На улице как обычно хлестал холодный, промозглый до самых костей дождь.

— Простите меня, что так вышло с Нарцем, — сказала Соня после продолжительного молчания, — я не послушала вас…

Они как раз вышли из Заброшенных садов на широкую аллею, за которой сквозь мутную пелену дождя проглядывалась лечебница семейства Горринг. Сальвина Севелин чуть замедлила шаг, затем остановилась, повернувшись лицом к Соне.

— В этой лечебнице находиться мой супруг, — проговорила она. — Я знаю, как тяжело терять близкого человека. Когда он с тобой и в тоже время, его нет рядом. Я не оправдываю тебя, но уж точно не осуждаю.

Быстро заморгав, она дотронулась до влажных глаз руками.

— Ну, вот и все, — как-то растерянно сказала Сальвина Севелллин, — теперь пойдёшь одна, у меня ещё есть дела в Белой башне, — она резко развернулась и бодро зашагала по аллее.

Соня смотрела вслед этой красивой и гордой женщине, пытающейся всегда казаться сильной. В голове, словно злые осы жалили мысли о раненном Нарце, Максе, находившемся до сих пор в Черном Мотыльке, отце, которого ей так и не удалось спасти, о несчастной норнице, вероятно уже мертвой.

И слезы потекли по ее щекам, смешиваясь с холодными каплями дождя.