Алхимик и королевский ингредиент

Сейн не сомневался в ответе: те, кто привык лечить без заклинаний, редко опускаются до просьб к алхимикам.

– До жены моей слух дошел… – краснел лекарь, когда за ним закрылась дверь. – Она бы никогда не осмелилась, сам понимаешь… попросила меня. Вы только не подумайте, я… мы ничего такого… Сил нет, алхимик. У нее больше не хватит сил, еще раз…

Бейтс достал флягу, сделал глоток. Зажмурился, собираясь с мыслями, продолжил, не поднимая век:

– Знаешь, каково это – двадцать лет лечить других и быть не в силах помочь единственному важному человеку? – Снова замолчал. Выдохнул разом: – Три выкидыша за три года. Слабые мышцы матки. Я подумал, может, ты…

Сейн покачал головой.

– Спасибо, что не стал врать и обнадеживать. – Бейтс посмотрел ему в глаза. – Тогда я возьму зелье… Это ведь не слухи?

Расплатившись, лекарь ушел. Сейн подбросил на ладони три серебряных.

– Все еще считаешь, что я продаю распутство?

Марго упрямо поджала губы.

– По ж-жопке! – послышалось под самыми окнами.

– Хватай!

– Бей, лупи!

* * *

На улице трое мужчин в женских платьях пинали тощего юношу.

– Довольно! – кричал Бейтс.

– Остановитесь! – из харчевни выскочила разносчица и вторила ему.

Юноша крутился в грязи и тонко повизгивал от каждого удара.

– Кто убьет суккуба, больше не сможет быть с женщиной! – гаркнул Сейн.

Нападавшие бросили размахивать кулаками и повернулись к алхимику. В двоих он узнал завсегдатаев харчевни.

– Не слышали о проклятии суккуба? – продолжил выдумывать Сейн.

– О, зельевар! Работает твой живец! – осклабился рыжий.

Суккуб поскуливал, слизывая мед с ладони. Голубоглазый, с курчавыми волосами цвета осени, он даже не пытался прикрыть наготу. Марго побагровела и отвела взгляд.

– Вот и пошутил… – пробормотал Сейн, потирая лоб.

Тем временем к трактиру стягивались горожане, некоторые даже высовывались в окна, чтобы лучше разглядеть неуловимого шлепателя. Мужчины ругались и требовали немедленной расправы, но после заявления алхимика никто не осмелился замахнуться на суккуба. Женщины настаивали, что следует дождаться стражи.

– Что ж мы, звери какие?

– Мальчика забить готовы, душегубы!

– Он совсем слаб, ему нельзя в темницу, – говорил Сейн. – Нужно завершить призыв и вернуть обратно…

Его голос тонул в общем шуме.

– По ж-жопке, по ж-жопке… – скулил суккуб, обводя людей заплывшим глазом. Замолчал, уставившись на разносчицу.

– Глянь, чего делается! – ахнула толпа.

Тело юноши менялось: стало еще тоньше, пальцы вытянулись, черты лица заострились, отросли вьющиеся локоны, вздыбились маленькие грудки…

– У них нет пола, – ответил Сейн на удивленный взгляд Марго. – Когда мужчина готов убивать, он возбужден так же, как если бы готовился возлечь с женщиной. Сейчас мужская сила преобладает, и бес подстраивается…

– Вот и славно. – Гнилозубый подтянул повыше платье и схватил суккуба за волосы. – Убивать никого не будем, заберем с собой. А как отработает за все по полной, отдадим страже.

Толпа вновь разразилась негодованием.

– Ды мы ж ради вас! – кричал рыжий. – Мы ж за вас отомстить, милые женщины!

– Да где стража-то?

– Так не пойдет. – Сейн шагнул к гнилозубому.

– Слух, хиляк, у меня вся жопа липкая, и я очень злой. Брысь, тебе говорят!

Из складок широкой юбки показался нож.

– Неужели вы не видите? Это безвредное существо… – Марго не успела договорить.

Бейтс подскочил к ближайшему ряженому, двинул локтем в челюсть с короткого замаха. Рыжий было дернулся к нему, но наступил на длинный подол, замешкался и получил кулаком в кадык. Гнилозубый одним прыжком оказался рядом, сделал длинный выпад… и попал в захват. Вопль слился с хрустом вывернутой руки, и нож полетел на землю.

– Если знаешь, как лечить, то знаешь и как калечить, – буркнул Бейтс, поднимая на руки обнаженную девушку. – Десять лет в королевском военном лагере я не только бинты менял. Куда ее, алхимик?

– В таверну, – сказал Сейн.

Когда дверь за ними закрылась, плешивый трактирщик спросил:

– Почему сюда?

– Хочу отведать ваше блюдо из козлиных яичек, – ответил Сейн. – Подают здесь такое?

Все уставились на него. Суккуб одной рукой продолжала обнимать лекаря за шею, а другой тянулась к лицу разносчицы.

Та покраснела. Сейн смотрел на нее в упор:

– Для вызова суккуба нужен особый ингредиент, и этим утром я заглянул к вашему мяснику. Спросил, не делал ли у них кто-нибудь необычный заказ.

– Я не понимаю… – Трактирщик огляделся по сторонам. – Агнет?

– Да я это! – выкрикнула разносчица. – Я, я потаскуха! Довольны?! Мужика моего как на север отправили, так он на ртутных рудниках и сгинул. Где здесь другого искать? Одна пьянь да скоты! Я, может, еще не такая старая… А эта козлина лысая и не глянет в мою сторону, и так перед ним раскорячусь, и эдак…

Трактирщик пятился, намереваясь вновь спрятаться за стойку.

Сейн смотрел, как текут слезы по щекам разносчицы, и думал, что она действительно моложе, чем ему показалось вначале. И старила ее лишь истинно женская тоска, засевшая в глазах.

– Где провела ритуал? – спросил он.

– На кухне печь, там семенники спалила и над картой читала…

Агнет принесла потертую игральную карту, испещренную мелким шрифтом.