Алладин в стране теней

– Ну что, все кружишься возле этого мальчишки?! Наверное тебе не дает покоя его кошелек!

И Билл Корова, хлопая большими глазами, из-за которых, наверное, и получил свое прозвище, беззвучно засмеялся.

– А ну, отойди от двери! – завопил обиженный боцман. – Тебе какое дело? Что ты шпионишь за мной! Твое место на кухне!

– Замолчи, – цыкнул на него Билл Корова и пригрозил боцману большим острым ножом для разделки туш. Сэм Гроб съежился и побелел от страха. А кок довольно заулыбался и, похлопав по плечу притихшего боцмана, прошептал:

– Мальчишка вчера за тарелку каши и кружку чая заплатил мне золотишком. Так что давай действовать сообща. Заберемся к нему в каюту и поделим его добро... Согласен? Что свистишь?!

Испуганный боцман кивнул и проговорил:

– А я думал, это ты свистишь.

Пираты поглядели по сторонам, но никого не увидели. А звук тем временем прекратился. Сэм стал открывать дверь.

А хитрому мариду только это и надо было. Ведь это он незримо кружился над коком и боцманом и, наблюдая, как долго они топчутся у двери, от нетерпения засвистел.

А Хатиб в это время сидел на кровати и слышал голоса за дверью. Он даже не обратил внимания на хорошо знакомый ему звук, издаваемый маридом. А, может быть, джинн принял его за свист одного из пиратов? Как бы там ни было, когда Сэм Гроб и Билл Корова ворвались в каюту, невидимка-джинн от неожиданности тотчас укрылся в светильнике, стоящем на столе. Пираты завладели кошельком Алладина, принялись делить золото. А проныра-марид сделал так, как научил его Маграбинец и, всосав в себя светильник, незаметно покинул каюту юноши.

Никто из друзей не пришел на помощь бедному Хатибу, потому что в это время Алладин, Абу и друг-коврик были на палубе.

Но Алладин сразу почувствовал во всем какую- то перемену. Исчезли легкий ветерок и игривые белые облачка, которые весело бежали по небу, паруса безвольно обвисли, и судно медленно тащилось по водному безбрежью. Океан сразу утратил всякую привлекательность, а жгучее солнце предвещало невыносимо жаркий день. Абу печально вздыхала и жаловалась на плохое настроение. Вскоре на палубе появился Матео, но, к удивлению Алладина, даже не посмотрел в его сторону. Он взял какой-то трос и быстро зашагал к трюму. Ни Надины, ни Азиза почему-то тоже не было видно, хотя обычно с самого утра они уже были на палубе. Другие пассажиры тоже не появлялись. Алладин направился в каюту. Он собирался сказать Хатибу об одном решении, которое принял накануне. Юноша хотел попросить, чтобы джинн отправил всех людей с корабля куда-нибудь в более безопасное место, несмотря на то, что многие из них были ему весьма неприятны. «Но судьбой людей должен распоряжаться Всевышний, а не какой-то колдун Маграбинец и его подружка Злодейка-Судьба», – думал Алладин, подходя к каюте. Когда он вошел и, заперев за собой дверь, тихо обратился к Хатибу, ему никто не ответил.

– Лампа?! – крикнула обезьянка и с ужасом указала на пустой стол. Брат-коврик закружил по комнате, заглядывая под стол и под кровати, но ничего не нашел, кроме нескольких золотых монет, которые обронили пираты. Он вымел их из щели в полу и проговорил:

– Здесь кто-то побывал.

Алладин сразу же узнал дирхемы из своего кошелька и, проверив карманы, сказал:

– Ну, все ясно. Это, наверное, боцман или еще кто-нибудь из пиратов побывали здесь. Кошелька-то нет!

– Ты думаешь, они и старушку-лампу прихватили? – спросил Абу.

Юноша задумчиво посмотрел на друзей.

– Да, без вмешательства Маграбинца и его слуг здесь не обошлось, – проговорил коврик. Он высказал вслух как раз то, о чем все догадывались. Абу вскрикнула и прижалась к Алладину, который, побледнев, смотрел на брата-коврика.

– Ну почему же я раньше не забил тревогу? Ведь ночью мне показалась, что я слышу какой-то свист. Но я подумал, что это просто ветер разгулялся, – корил себя брат-коврик.

– Ты думаешь, что на «Пилигриме» полно маридов? – прошептал в отчаянии Алладин.

– Их, может быть, немного, но даже один способен натворить много бед, – ответил бархатистый летающий друг и печально вздохнул.

Слова мудрого коврика оказались пророческими. В этот же день заболел Азиз, у него поднялась высокая температура. Стояла невыносимая жара и даже вечер не принес спасительной прохлады. На следующий день лихорадкой заболело несколько матросов. И по короблю поползли слухи, что во всем виноват Алладин и его ручная зверушка. Первыми их стали распускать те два купца, что сторонились юноши.

– Обезьяны всегда приносят какую-нибудь заразу. А эта бестия все время крутилась возле твоего сына, – говорил один из них отцу Азиза.

– И матросы с ней забавлялись, – поддакивал другой.

– Он все выспрашивал у нас, кто вы да откуда, а сам толком и не объяснил, зачем едет в Геную, – не унимались купцы.

Надина, которая в это время проходила мимо каюты Мухамеда Шамата, услышав этот разговор, подумала: «А в словах этого купца есть доля правды»... В этот же вечер она подошла к бедному Алладину, вокруг которого сгущались тучи и, сев рядом с ним, проговорила: