Аллея кошмаров

Внезапно Стэн разозлился, вспомнив, как отец попытался испортить праздник и затеял ссору с мамой. Он говорил негромко, но потом мама сказала: «Мы со Стэном пойдем прогуляемся» – и с извиняющейся улыбкой взглянула на остальных. Тогда Стэн тоже ощутил приятный волнующий холодок на спине.

Именно тогда они нашли Лощину.

В овраге, упрятанном среди холмов, Стэн уже бывал, но в тот день с ним была мама. Она словно бы прониклась волшебным духом окрестностей, опустилась на колени и поцеловала Стэна. Он помнил запах ее духов. Потом она отстранилась и, улыбаясь по-настоящему, будто вспоминая что-то сокровенное, сказала ему: «Никому не рассказывай. Это будет наше секретное место».

К остальным он вернулся счастливым.

Той ночью он лежал в кровати, слушал, как за стеной хрипит и рокочет отцовский голос, и изнемогал от возмущения. Ну почему отец всегда ссорится с мамой? Потом он подумал о Лощине, вспомнил, как мама его поцеловала и как смотрела на него, и задрожал от удовольствия.

Но на следующий день все изменилось. Мама разговаривала с ним раздраженно и недовольно и находила ему всякие занятия.

Посреди просеки темнело пятно слякоти. Стэн присел, разглядывая его, будто траппер, идущий по следу зверя. Просеку пересекал ручеек, а в грязи виднелись колеи – четкий, кощунственный отпечаток автомобильных шин, медленно заполнявшийся водой.

Стэн разозлился – взрослые проникают повсюду. Больше всего он ненавидел их голоса.

Он подозвал Цыганка поближе, чтобы пес не шумел, рыская в кустах, взял его за ошейник и тихо двинулся по просеке, стараясь ступать бесшумно, не хрустя сухими ветками под ногами. К Лощине следовало приближаться почтительно, в благоговейном молчании. Наконец он на четвереньках вскарабкался на пригорок, глянул с обрыва в овраг и оцепенел.

Из Лощины доносились голоса.

Стэн вытянул шею. На индейском одеяле лежали двое, и Стэн с жарким волнением осознал, что это мужчина и женщина, занятые тем, чем мужчина с женщиной занимаются втайне и о чем все перестают говорить, когда он появляется среди гостей, а некоторые взрослые об этом вообще никогда не говорят. Он сгорал от неуемного любопытства, с трепетом сознавая, что подглядывает за теми, кто об этом не подозревает. Сейчас он видел – во всех подробностях – то, отчего у женщин появляются дети. У него перехватило дух от волнения.

Мужское плечо загораживало лицо женщины, видны были только ее руки, прижатые к спине мужчины. Немного погодя любовники замерли. Стэн испугался, что они умерли – может, от этого умирают, наверное, это больно, но приходится терпеть.

Наконец они зашевелились. Мужчина перекатился на спину. Женщина села, поправила прическу. По лощине прокатился серебристо-звонкий переливчатый смех.

Пальцы Стэна впились в дерн, вырывая пучки травы. Он вскочил, ухватил Цыганка за ошейник и метнулся к просеке, спотыкаясь и оскальзываясь на склоне. Каждый вздох обжигал горло, глаза туманились от слез. Он бежал до самого дома, спрятался на чердаке и улегся на кровать, но плакать больше не мог.

Немного погодя вернулась мама. Смеркалось, тени стали длиннее.

Потом подъехал автомобиль. Отец вышел из машины. По тому, как хлопнула дверца, Стэн понял, что отец рассержен. С первого этажа донесся хриплый отцовский голос, а мама заговорила на повышенных тонах, раздраженно.

Стэн осторожно спустился по лесенке, прислушался.

Отцовский голос звучал в гостиной:

– …Мне надоели твои выдумки. Миссис Карпентер видела, как вы с ним свернули на просеку. Она вас обоих узнала, и машину Марка тоже.

– Чарльз, – неуверенным, каким-то ломким тоном начала мама, – я считала, что у тебя хватает… ну, скажем так, гордости не слушать наветов твоей приятельницы миссис Карпентер, этой злобной завистницы.

Отец стукнул кулаком по каминной полке; каминная решетка лязгнула.

– Шляпки из Нью-Йорка! Служанка-негритянка! Стиральная машина! Уроки пения! Я тебе ни в чем не отказывал, а ты такое вытворяешь. Ты! Да я этого подлого аспида кнутом забью!

– Марк Хамфрис сумеет за себя постоять, – медленно произнесла мама. – Хотела бы я видеть, как ты подойдешь к нему и скажешь в глаза все то, что наговорил мне. Потому что он назовет тебя лжецом. И ты получишь то, на что напрашиваешься. Да-да, именно напрашиваешься. И вообще, Чарльз, у тебя один разврат на уме. Дорогой мой, негоже судить о людях по себе. В конце концов, приличным людям не возбраняется принять приглашение друга прокатиться на машине. Но разумеется, если ты и, скажем, Клара Карпентер…

Отец то ли взревел, то ли всхлипнул.

– Ох, ради Предвечного, хоть и негоже упоминать имя Божье всуе, но тебя и святой не вытерпит. Черт тебя побери! Слышишь?! Черт тебя побери! И тебя, и твои…

Стэн спустился на первый этаж и замер, поглаживая балясину перил и глядя в распахнутые двери гостиной. Мама чопорно сидела на диване, не касаясь спинки. Отец стоял у камина, сунув одну руку в карман, а второй, сжатой в кулак, колотил по каминной полке. Он увидел Стэна и оцепенел.