Аллея кошмаров

За завтраком молоко пахло чесноком, и она твердо уверилась, что это полтергейст, ведь именно они повинны в том, что молоко скисает или пахнет чесноком. Даже самое лучшее молоко от надежного поставщика. Адди торопливо оделась и вышла в город. В косметическом салоне ее успокоили болтовня мисс Гринспен и жар сушильного аппарата. Адди решила побаловать себя массажем и маникюром, что весьма улучшило ее настроение. Она сделала кое-какие покупки и зашла в кинотеатр, но не высидела до конца фильма.

Домой она вернулась ближе к вечеру и почти сразу же почувствовала запах дыма. На миг она замерла, не зная, что делать: выяснять, где горит, или звонить в пожарную часть. Пока она стояла в нерешительности, запах дыма усилился. Потом она увидела, что в коридоре дымится подставка для зонтиков. Дым был едким и зловещим. Пламени не было, только дым, и Адди выволокла медную подставку на заднее крыльцо. Из подставки несло старомодными фосфорными спичками. Еще древние утверждали, что дьявол появляется в облаке пламени и серы. Если полтергейст устраивал пожар, то всегда пахло фосфором.

Вечер шел своим чередом. Из-за поджога Адди опять разнервничалась: она до смерти боялась пожаров. Потом начался стук – в окна спальни и даже в полукруглое окошко над входом.

В дверь позвонили, и миссис Пибоди облегченно вздохнула, зная, что это мистер Карлайл и мисс Кэхилл. Симмонсов сегодня не ждали, и Адди обрадовалась, что мистера Карлайла не придется ни с кем делить, хотя тут же устыдилась своих мыслей. Впрочем, без Симмонсов сеансы проходили успешнее: трудно добиться хороших результатов, когда создается чрезмерное количество различных вибраций, хотя Симмонсы, конечно же, убежденные спиритуалисты.

Мисс Кэхилл выглядела утомленной больше обычного, и Адди заставила ее выпить горячего какао перед сеансом, чтобы подкрепить силы, но это не возымело особого успеха. Горькие складки у губ медиума прорезались еще четче.

Потом Адди сыграла «Мы у берега земного», а мистер Карлайл спросил, какой гимн любила Каролина. Адди призналась, что Каролина не проявляла интереса к религии. Разумеется, она пела гимны – но не дома, а только в воскресной школе.

– А что она пела дома, миссис Пибоди? Какие-нибудь классические песни или старинные баллады?

Адди погрузилась в размышления. Просто удивительно, как много ей вспоминалось в обществе мистера Карлайла. Его присутствие странным образом приближало ее к Каролине.

– Ах, ну конечно же, – воскликнула она. – «Чу! Слышь, как жавронок поет![39]»

Она повернулась к фисгармонии и начала наигрывать, сперва тихонько, потом все громче и громче, пока наконец мелодия не заполонила гостиную, а металлическое блюдо стало позванивать в такт. Адди снова и снова повторяла музыкальные фразы, слыша в звуках фисгармонии тонкий, но чистый голосок Каролины. Она так усердно работала педалями, что у нее заболели ноги.

Мистер Карлайл уже погасил все лампы и задернул нишу занавесом. Адди села на стул рядом с преподобным Карлайлом, и он притушил последний светильник. Их обволокла темнота.

Адди вздрогнула, услышав, как звякнул левитирующий рупор. А потом где-то вдалеке пронзительно и щемяще засвистела пастушья свирель…

«…И встретит роза дня восход, алмазами горя…»

Щек коснулся прохладный ветерок, и что-то нежно погладило волосы Адди. В темноте у ниши вспыхнула зеленоватая искорка, дрожа и подпрыгивая, как мячик в струях фонтана. Искорка мало-помалу увеличивалась, а затем раскрылась, словно цветочный бутон, и, став еще больше, обрела форму, с которой вдруг как будто сорвали покров и… В нескольких дюймах от пола парила Каролина.

Зеленое свечение ее лица разгорелось ярче. Адди увидела брови, губы и сомкнутые веки. Распахнулись глаза – темные, бездонные, пустые. У Адди защемило сердце.

– Каролина, девочка моя, поговори со мной! Ты счастлива? Как ты, детка?

Губы приоткрылись.

– Мама… Я должна повиниться…

– Любимая, тебе не за что себя винить… Да, иногда я тебя ругала, но… Прости меня, умоляю!

– Нет, я должна повиниться. Я пока еще не… не совсем свободна. У меня были завистливые мысли. Подлые мысли. О тебе. О других. Из-за этого я теперь на нижнем уровне… где меня одолевают низменные сущности… Мама… помоги.

Адди вскочила со стула и потянулась к материализовавшейся фигуре, но преподобный Карлайл быстро перехватил ее руку. Не обращая внимания, миссис Пибоди воскликнула:

– Каролина, детка! Как тебе помочь? Что мне делать?

– В наш дом вторглись… злые духи. Здесь теперь их засилье. Увези меня отсюда…

– Но как?

– Уезжай далеко-далеко. В теплые края. В Калифорнию.

– Да, да, любимая! Что еще?

– А дом… Попроси мистера Карлайла, чтобы он сделал из особняка храм. А мы здесь жить больше не будем. Увези меня в Калифорнию. Я буду с тобой. Я перенесусь туда с тобой. И мы будем счастливы. Когда этот дом станет храмом, я буду счастлива. Прошу тебя, мама!

– Да-да, конечно, детка. Я так и сделаю. Почему ты мне раньше не сказала?!

Призрачная фигура бледнела, расплывалась в воздухе. Сияние угасло.