Аллея кошмаров

– Прекрасно придумано. Я сейчас ему позвоню.

– Нет-нет, не стоит, – торопливо сказала Молли. – Мне и так хорошо. В такую жару выходить не хочется. Нет, правда, все в порядке.

Она взглянула на каминную полку, где стояли дорожные часы в кожаном футляре – подарок Адди Пибоди, – и включила радиоприемник. Лампы медленно накалялись, и голос звучал четче. Знакомый, но глубже и богаче, чем раньше.

– …А потому, дорогие мои друзья, очевидно, что представленные нами свидетельства загробной жизни основаны на неопровержимых доказательствах. Такие великие умы, как сэр Оливер Лодж, сэр Артур Конан Дойль, Камиль Фламмарион[40], посвятили свою жизнь не пустым грезам, не вымыслам и не выдумкам. Нет, мои невидимые радиослушатели, реальные доказательства загробной жизни можно найти в нашем каждодневном окружении. Паства церкви Вышнего Благовеста довольна и крепка верой. Я глубоко благодарен всем нашим прихожанам за их щедрость, которая вот уже много недель каждое воскресенье позволяет мне нести вам благую весть. Некоторые считают «новую религию спиритуализма» сектантством чистой воды. Меня спрашивают: «Можно ли верить в общение с нашими родными и близкими, покинувшими мир земной, и в то же время блюсти веру наших отцов?» Друзья мои, врата Духовной истины распахнуты для всех – это следует принять всем сердцем, не отрекаясь при этом от вашей веры. Это лишь укрепит вашу веру, независимо от того, поклоняетесь ли вы Господу в молитвенном доме, соборе или синагоге. Или даже если вы из тех, кто утверждает: «Я не знаю», но неосознанно поклоняется Господу в великом храме природы, под дружный хор певчих птиц и стрекот цикад в ветвях. Нет, друзья мои, истина о загробной жизни открыта для всех. Это чистый родник, который вырывается из-под запретного камня реальности, когда его коснется волшебный посох – ваше собственное желание поверить своим глазам и данным Богом чувствам. А те, кто верует в загробную жизнь, могут искренне возрадоваться душой, говоря: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?[41]»

Улыбка Джо Пласки стала простым напряжением лицевых мышц, и ничего более. Он наклонился к Молли и выключил радио.

– У тебя есть карты, детка? – спросил он ее, на этот раз с неподдельным участием. – Обычная колода, в которую все играют. На которую смотрят лишь с одной стороны.

Карта X Луна

Под ее холодным светом воют пес и волк, а из болота выползают мерзкие твари.

В темном переулке, где в самом конце горит огонек, звучат шаги, раздаются все ближе и ближе. Его хватают за плечо… и он в ужасе очнулся.

– …Минут через пятнадцать. Вы просили вас разбудить, сэр, – сказал носильщик.

Стэн резко выпрямился на сиденье, будто дернулся на веревке. Сердце бешено колотилось. Он глядел в рассветный сумрак за окном, на луга и поля, пытаясь перевести дух и стряхнуть с себя остатки кошмара.

Город словно бы стал меньше, улицы – теснее и запущеннее, дома – обшарпаннее. Там и сям виднелись электрифицированные вывески, выключенные с наступлением утра, но конские каштаны на городской площади ничуть не изменились. Природа стареет медленнее, чем то, что сотворено рукой человека. Купол здания суда позеленел от времени, а стены посерели.

Стэнтон Карлайл медленно прошел через площадь к гостинице «Мэншн-хаус», где на кожаном диване, под доской с ключами, дремал старик Вудс. Пришлось постучать по конторке. Вудс проснулся, заморгал. Он не узнал человека с холодными голубыми глазами и дерзким разворотом плеч. Расписываясь в журнале учета постояльцев, преподобный Карлайл лениво размышлял, узнает ли его кто-нибудь. Семнадцать лет прошло.

Из лучших апартаментов в гостинице, с окнами на городскую площадь, Стэн наблюдал, как просыпается город. Официант принес ему поднос с завтраком – яичницу с ветчиной, – и Стэн медленно ел, глядя в окно.

Аптека Марстона уже открылась; мальчишка вынес на улицу бадью помоев, вылил в канаву. Наверное, это была та же самая бадья, которую много лет назад выносил Стэн, на школьных каникулах нанявшись на первую в жизни работу. Этого мальчишки тогда еще на свете не было.

А Стэн все-таки вернулся. Можно было целый день гулять по городу, пройтись по знакомым местам, сесть в вечерний поезд и уехать, так и не навестив отца.

Преподобный Карлайл налил себе вторую чашку кофе и погляделся в полированный бок серебряного кофейника. Волосы на висках поредели, на лбу образовался вдовий мысок – все утверждали, что это придает проповеднику импозантный вид. Лицо чуть оплыло. Широкие плечи облегает импортный твид. Розовая рубашка, запонки, переделанные из старинных опаловых серег. Черный вязаный галстук. Горожане не признáют в нем паренька в бежевых брюках и кожанке, который прятался у водокачки, дожидаясь товарного поезда с открытым вагоном.

Семнадцать лет. Много воды утекло, и о прошлом Стэн не вспоминал.

Какая, в сущности, разница, жив отец или умер, женился или заработал инсульт? Зачем Стэн вообще сюда приехал?