Аллея кошмаров

Влюбленные обнажены. Внезапно по его коже снова пробежала дрожь. Округлые бедра и живот женщины призывно покачивались. Господи, если бы мне хотелось именно этого, надо было остаться в балагане, зазывалой на гавайские танцы. Вот кому всегда сладкого хоть отбавляй.

Он смахнул карты на пол, придвинул телефон, набрал номер. В трубке раздалось:

– Да, сэр. Я узнаю, свободна ли миссис Таллентайр.

Для преподобного Карлайла она всегда была свободна.

– Миссис Таллентайр, я всю ночь предавался медитации. И на меня снизошло откровение. Три дня мне нужно провести в полной тишине. К сожалению, я не смогу поехать в Гималаи, но Кэтскиллс – неплохая им замена. Я уверен, что вы понимаете. Я был бы вам очень признателен, если бы вы провели сегодняшнюю вечернюю службу. А тех, кто собирался на лекцию, предупредите, что меня не будет. Что я отправился на поиски Тишины. Да-да, через три дня я непременно вернусь.

Вот так-то лучше. Теперь надо все запереть. Во-первых, кабинет. Порядок наведем потом. Ежедневник оставим на столике в прихожей. У миссис Таллентайр есть ключ от входной двери. Дверь в зал закрывать не будем.

Он надел пальто и торопливо вышел в снегопад.

– Ой, милый, я так рада, что ты вернулся! Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Все хорошо. И вообще я же просил обо мне не беспокоиться.

– Хочешь яичницу? Я ужасно проголодалась. Давай завтракать. Кофе уже готов.

На кухне Стэн смотрел на Молли. На фоне окна, сквозь которое струился зимний свет, ее черное шифоновое неглиже не скрывало ничего. Да, те, кто придумывают женские наряды, знают свое дело. Но почему она такая заурядная? Единственная женщина, которая его не обманет. А фигура у нее по-прежнему как на картинках в журналах мод…

Стэн пригладил волосы и сказал:

– Иди ко мне.

Они стояли, глядя друг на друга. Она прерывисто вздохнула, выключила газовую горелку под сковородкой и обняла его за шею.

Он коснулся ее губами, хотя с таким же успехом мог целовать собственную руку. Потом поднял ее и понес в спальню. Ладонь Молли скользнула ему под рубашку, а он сдвинул шифон с ее плеча и стал целовать. Ничего из этого не вышло.

Стэн надел пиджак, а она заплакала, не сводя с него обиженных глаз.

– Прости, детка. Мне надо уехать. Я вернусь во вторник. Мне… здесь я задыхаюсь.

Он собрал саквояж, щелкнул замком и поспешно вышел. Молли, не прекращая плакать, спряталась под одеяло и подтянула колени к груди. Немного погодя она встала, накинула пеньюар и поджарила себе яичницу. Только в ней не хватало соли. Внезапно Молли схватила тарелку и разбила ее об пол.

– Черт возьми, что с ним происходит? Как его развлечь, если я не знаю, в чем тут дело?

Чуть позже она оделась и отправилась к парикмахеру, делать укладку. Но сначала заглянула в цирюльню, к Мики, который вручил ей шестнадцать долларов. Ставка на победителя скачки была семь к одному.

Когда под ним застучали колеса, Стэн почувствовал себя лучше. На склонах Палисадов длинные пальцы снега указывали вверх, а на реке начался ледоход. Над льдинами кружили чайки. Стэн рассеянно читал Успенского, «Новую модель Вселенной»[45], выискивая цитаты для проповеди и делая пометки на полях для будущих лекций о четырехмерном бессмертии. Все хотят бессмертия. Если они мечтают отыскать его в четвертом измерении, то он им покажет, как это сделать. А что вообще такое это четвертое измерение? Лохи. Придурки.

Стэн вскочил с места и бросился помогать какой-то девушке, которая пыталась снять чемодан с багажной полки. В Покипси ей выходить. Их руки случайно соприкоснулись на ручке чемодана, и кровь прихлынула к щекам Стэна. Какая красотка! Он проводил ее глазами, а она чинно прошествовала по вагону, держа чемодан перед собой. Он выглянул в окно, посмотрел, как она выходит на перрон.

В Олбани он взял такси до гостиницы, по дороге попросил остановиться у ресторанчика, купил бутылку виски из-под полы.

Номер был просторным, чище, чем обычно.

– Вы давно к нам не заглядывали, мистер Чарльз. Неужто место сменили?

Стэн с рассеянным кивком швырнул шляпу на кровать и снял пальто.

– Принеси мне содовой. И льда побольше.

Коридорный взял протянутую пятидолларовую банкноту и подмигнул:

– А удовольствий не желаете? У нас в городе классные девочки, из новеньких. Есть одна блондиночка, которая ну прямо высший класс.

Стэн растянулся на кровати, прикурил сигарету и заложил руки за голову.

– Брюнетку.

– Как скажете, босс.

Коридорный ушел. Стэн курил, разглядывая трещины на штукатурке потолка. Стариковский профиль. В дверь постучали, принесли содовую и лед. Коридорный содрал целлулоидную крышечку с горлышка бутылки.

Снова тихо. В молчании безликого гостиничного номера Стэн слушал шумы, доносившиеся снаружи. Гул лифта, остановившегося на этаже, легкие шаги в коридоре. Он встал с кровати.

Невысокая смуглянка, румяная от мороза, в светло-коричневом пальто верблюжьей шерсти, без шляпки, но с искусственной гарденией в волосах, вошла и сказала:

– Привет! Меня Энни прислала. О, а откуда ты знаешь, что я пью скотч?

– Я умею читать мысли.

– Ха, оно и видно! – Она плеснула виски в стакан, предложила Стэну.