Аллея кошмаров

Когда Молли проснулась в третий раз, Стэн одевался. Она взглянула на часы: половина пятого.

– Ты куда?

– Прогуляться.

Она не стала расспрашивать дальше, просто лежала и смотрела на него. В последнее время он так нервничал, что с ним боязно было разговаривать – он только раздраженно огрызался. Его мучила бессонница, и Молли беспокоилась, что он злоупотребляет снотворным. Впрочем, таблетки больше не действовали, отчего у него вечно портилось настроение, и выглядел он хуже некуда. Она тихонько заплакала. Стэн, в наполовину застегнутой рубашке, подошел к кровати.

– Ну чего ты?

– Ничего. Все в порядке.

– Что ты так волнуешься, детка?

– Стэн… – Молли села в постели, зябко кутаясь в покрывало. – Стэн, давай все бросим и будем выступать, как раньше.

Он начал застегивать рубашку.

– И где ты собираешься выступать? На улице? Варьете бесперспективно, оно отжило свое. А я знаю, что делаю. Чтобы обеспечить себя на всю жизнь, нам нужен какой-нибудь толстосум.

Она натянула покрывало повыше.

– Милый, у тебя совсем больной вид. Может быть, сходишь к доктору? Наверное, тебе нужно что-нибудь от нервов. Как бы у тебя не случился нервный срыв или что-то в этом роде.

Он потер глаза:

– Пойду-ка я прогуляюсь.

– Там метель…

– Мне надо проветриться, понимаешь? Схожу в церковь, проверю все устройства. Хочу попробовать кое-что новенькое. А ты спи.

Ох, все бесполезно. Он просто удержу не знает. Больше всего Молли боялась, как бы он не упал замертво посреди проповеди или, не дай бог, сеанса. Тогда неприятностей не оберешься. Полицейские загребут их обоих, а в таком состоянии Стэн вряд ли сможет отвертеться. Все это ужасно тревожило Молли. После ухода Стэна она сама приняла полтаблетки снотворного.

За программой скачек идти было рано, все журналы Молли уже прочитала, а по радио ничего хорошего не передавали, только какие-то музыкальные передачи по заявкам слушателей, отчего ей стало совсем грустно – звучали песни для посетителей придорожной закусочной Эда. Молли даже захотелось попасть в эту закусочную, где веселилась шоферня.

Стэн вошел в старый особняк Пибоди. Хорошо, что вечером не поленился раскочегарить отопительный котел и теперь, спустившись в подвал, добавил угля в топку. Полыхнул огонь, жаром обожгло лицо, голубые языки пламени лизали черный уголь.

Стэн вздохнул, стряхивая оцепенение. Он распахнул дверцу железного шкафа, где когда-то хранили лак и краску, включил стоящий там патефон, установил иглу звукоснимателя над алюминиевой пластинкой и пошел наверх.

В огромном зале – стену между гостиной и столовой снесли – пока еще было зябко. Стэн зажег лампы. Ряды пустых стульев стояли, ожидая, чтобы с ним что-то случилось. Нехорошее. Он пощелкал выключателем лампы с негорящей лампочкой, дождался, когда спираль накалится, потом подошел к столу, где лежал рупор, которым пользовались на лекциях по духовному развитию и на сеансах.

У фисгармонии Стэн привычно надавил на расшатанную половицу, прикрытую ковром. Призрачно, будто из жестяной трубы, зазвучал глубокий голос Рамакришны, духа-наставника: «Хари ом. Приветствую вас, дорогие мои чела, мои ученики в земной жизни. Те, кто собрался здесь сегодня…»

Голос смолк. Стэн похолодел от ужаса. Опять закоротило проводку? Повреждение вовремя не устранишь. А может, что-то с динамиком? Или электромотор сломался? Стэн бросился в подвал. Пластинка продолжала вертеться. Наверное, испортился усилитель звука. Чинить некогда, вечером – очередной сеанс. Разумеется, можно объяснить все неблагоприятными условиями. У любого медиума бывают сеансы без спиритических феноменов. Но именно сегодня миссис Прескотт обещала привести своих друзей, занимающих высокое положение в обществе. Стэн о них все разузнал и записал соответствующую пластинку. Если их не заинтриговать, они не придут на следующий сеанс. А Стэн возлагал большие надежды на то, что именно они помогут ему завести знакомство с каким-нибудь толстосумом.

Стэн снял пальто, накинул старый халат, проверил проводку и динамики. Затем поднялся на первый этаж и начал аккуратно снимать стенную панель. Динамики были подсоединены надежно. Где же поломка? А времени нет. Нет времени. Можно вызвать радиомастера, но надо придумать какое-то объяснение. Объяснений у Стэна хватало, но если кто-нибудь узнает, что в доме проложена проводка, то все пойдет насмарку. Может, пригласить мастера из Ньюарка или еще откуда? Нет, верить никому нельзя.

Одиночество лавиной навалилось на него. Он один. Он всегда хотел быть один. Верить можно только самому себе. В душе всякого скрыта способность к предательству, и любой предаст, если его загнать в угол. На лицах новых посетителей сеансов Стэну виделись подозрительность, злой умысел и хитрое коварство. Неужели паства замышляет недоброе против своего пастыря?