Аллея кошмаров

Лилит встала, поправила сшитый на заказ серый жакет, подошла к Стэну, обвила элегантные руки вокруг его шеи и подставила ему губы.

На миг они замерли в объятьях. Стэн потерся щекой о гладкие волосы. Потом она его оттолкнула.

– Вам пора, ваше преподобие. У меня через пять минут пациент.

Гриндл пришел в церковь. Преподобный Карлайл встретил его в своем кабинете на первом этаже. Под лампой на столе лежала груда писем с приколотыми к ним банкнотами. Стэн взял листок с десятидолларовой купюрой и прочел вслух:

– «Мне известно, что в городе Просветления, где мы сможем объединить наши духовные силы, нас ждет чудесное будущее. Радостно сознавать, что души наших родных и близких смогут являться нам так часто, как мы того пожелаем. Благослови вас Господь, Стэнтон Карлайл…» – и так далее. – Он улыбнулся, глядя на банкноту. – Весьма прочувствованные послания, Эзра. Многие написаны людьми необразованными, но крепкими в вере. Город Просветления станет воплощением наших мечтаний. Но благодарить надо не меня, а Рамакришну, потому что именно он направляет все мои поступки.

Гриндл сосредоточенно разглядывал тлеющий кончик сигары.

– Я свое исполню, Стэнтон. Средств у меня достаточно, я сделаю все, что смогу. Надо признать, что концентрация духовных сил в одном месте – очень разумное предложение. Как слияние компаний в бизнесе. Однако же мне придется непросто; желая себя обезопасить, я отгородился от мира несокрушимой стеной и теперь не могу выбраться на свободу. Мои подручные – верные и преданные люди. Прекрасные помощники. К сожалению, они не понимают. Но я найду выход…

Склонившись над пластинкой, Стэн одежной щеткой смахивал с нее ацетатную стружку, нарезаемую патефонной иглой. Внезапно он поднял звукосниматель, сорвал пластинку с вертушки и отшвырнул в угол.

– Детка, ну сколько можно объяснять?! Твой голос должен быть исполнен грусти и томления. Клиент сольется в экстазе со своей мертвой подругой, как только поможет церкви построить город Просветления. Давай-ка еще раз. И поубедительнее.

Стэн поставил на патефон новую болванку. Молли, чуть не плача, перелистнула страницы и наклонилась поближе к микрофону.

«Я же совсем не умею играть! Ох, попробую еще раз…»

Она и в самом деле заплакала, выталкивая фразы между всхлипами, забывала текст, моргала, чтобы видеть написанное на странице. Под конец она всерьез разрыдалась, так, что читать не могла, пришлось придумывать слова на ходу. Как ни странно, Стэн не рассердился и не отругал ее.

– Молодец, детка! С чувством и душещипательно. Давай-ка послушаем.

На слух Молли запись звучала мерзко – всхлипы, стоны и прерывистые вздохи. Но Стэн ухмыльнулся, кивнул и сказал:

– Великолепно. Этого он не выдержит, вот увидишь. По-твоему, это пóшло? Не волнуйся, клиент увяз по уши, всему поверит. Даже если я подверну брюки и закутаюсь в простыню, он решит, что видит свою драгоценную покойницу. А чтобы пригвоздить его окончательно, надо провернуть последний, решающий трюк.

Сквозь папоротники в оранжерее пробивался лунный свет; в церкви было темно. Тянулись минуты – уже двадцать, если верить наручным часам со светящимся циферблатом. Стэн незаметно сдвинул ногу на половицу у фисгармонии и надавил.

Из рупора, лежавшего поверх Библии на кафедре, вырвался трубный звук. Гриндл подался вперед, сжал кулаки.

Рупор шевельнулся, медленно вознесся над кафедрой и поплыл по воздуху, поблескивая алюминиевыми боками в лунных лучах. Клиент застонал и поднес ладонь к уху, чтобы не пропустить ни единого звука, но голос из рупора звучал разборчиво, тонко и звонко.

– Милый Шалопай… Это Дорри. Я знаю, ты нас не забыл. Надеюсь, что совсем скоро я смогу материализоваться полностью, и ты сможешь меня обнять… Я так счастлива… что мы с тобой возводим город Просветления. Там мы будем вместе, любимый. По-настоящему. Главное – верить. Я рада, что наконец-то ты с нами. И не волнуйся понапрасну. Андерсон и остальные когда-нибудь тоже поверят в загробную жизнь. Не надо их принуждать. И не давай им повода для опасений. У тебя есть сбережения, о которых им неизвестно. Акции… облигации… Ими можно воспользоваться. Передай свою долю преподобному Стэнтону. И помни, любимый, на нашу следующую встречу я приду… невестой…

Поздним вечером Стэн нажал кнопку квартирного звонка. Лилит распахнула дверь, сердито сказала:

– Я же просила не приходить ко мне домой. Тебя могут увидеть.

Не говоря ни слова, он вошел в квартиру, швырнул на стол портфель и торопливо расстегнул замки. Лилит поплотнее задернула шторы.

Он высыпал из портфеля гору бумаг – фальшивые письма с приколотыми к ним купюрами. Лилит собрала деньги, отложила их в сторону, а письма скомкала, бросила в камин и подожгла.

Нервно разглаживая каждую купюру, Стэн складывал их в стопки.

– Трюк с фальшивыми пожертвованиями сработал великолепно, хотя мне и пришлось снять все деньги со счета. Одиннадцать тысяч, все мои сбережения, до последнего цента. – Он похлопал по банкнотам. – Боже мой, за эти годы клиенты столько моей крови выпили! Но зато теперь – вот тебе, пожалуйста.