Альманах «Литературная Республика» №1/2013

Елена Казакова, Москва

Доброта

Не обижайте детей и зверей,

Дарите тепло им и ласку,

Не забывайте своих друзей,

Снимите бездушия маску.

Заботой о близких живите,

Души не жалея тепло,

Домашний очаг храните,

Делайте людям добро.

Гордость и зависть отриньте,

Не будьте мелочны вы,

Чтобы в судьбы лабиринте

Не потерять головы.

Души чистоту и мыслей

Не замутите сребром,

Чтобы идти по жизни,

Строя свой мир трудом,

Не забывая о главном —

Правда на свете одна,

Чтобы ребенок бесправным

В мире не был никогда.

Животным нужна защита,

Уход, забота и корм,

Чтобы Земля покрыта

Была человека трудом.

Букет лилий

Белые лилии – символ света,

Нежной легкости и чистоты,

Изяществом и теплотою согрето

Изящество линий их красоты.

Полупрозрачна легкость их линий,

Легкий свет неизреченный хранят

Белые лилии солнца блики,

Капли росы на них блестят.

Нежные грани букета лилий

Рассматриваю я в чужом окне,

Многих людей красой поразили

Эти цветы на простом окне.

Нежность цветов взгляд привлекает,

Солнечный зайчик на лепестках

Дрожит, по стеклу пробегает

И замирает на миг на цветах.

Светятся лепестки белых лилий

Красотой и изяществом своих

Неповторимых утонченных линий,

Радуют взоры прохожих людей.

Блики свечи

Блики свечи ложатся

Тенью легкой на стол,

А за окном кружатся

Листья. Старый двор

Сумраком вечерним окутан,

Тихо и тепло за окном.

Ворох мыслей перепутан,

Старый закрыт альбом.

Что-то давно забылось,

Что-то забыть пора,

Что-то в душе осталось,

Что-то забыть нельзя.

Отблеск прошлого тихо

Колеблет пламя свечи,

Листает страницы книги

Ветер, влетевший в ночи

В комнату, небрежно треплет

Занавески на старом окне,

Кот на диване дремлет,

Сверчок стрекочет в тишине.

Сумерки сгущаются медленно,

Вечер тишиной объят,

Многое в жизни временно,

Дни, как птицы летят,

Прошлого страницы листая,

Жизни меняется ход,

Отблеск свечи освещает

Стол, ларец и комод.

Александр Крупнов, Московская область, Краснознаменск

Тишина

Я жду, склонивши голову в утробе

На склоне лет нетрезвой тишины,

Пока она в мужской тюремной робе

Спиной считает впадины стены.

Расстрелянная к вечеру бунтарка,

Меня не доносила: я убит.

Нам жарко от огней и взглядов. Жалко,

Что вырван да растоптан ветхий быт.

Я был ее ребенком или мужем…

Какая к черту разница? Надлом.

Над млечностью кадящих, дымных кружев

И зыбкость мира катится углом.

Я чувствую: дробяще-жженый сахар

Кусает плоть и падает в нутро.

И пыль на пальцах – будто крохи краха;

Морщины паутинят тонкий рот…

Гримаса тишины – моя гримаса.

Мы больше не равны – истреблены!

Сотрите (кто-нибудь!) церковным маслом

Порезы с несгибаемой спины…

* * *

Творческим Женам