Альманах «Литературная Республика» №3/2013

Отпылало кострище заката,

Отгорели пожары войны.

Поле боя дремотой объято,

Разноцветные видятся сны.

Здесь когда-то была деревенька

На зелёной ладони горы.

Как цыплята, пищали ступеньки,

Под ногами босой детворы.

Ветер пепел развеял от хаты.

Закопчённая матушка-печь

Всю семью здесь кормила когда-то;

От беды не смогла уберечь.

Словно дряхлая бабка с клюкою,

Исподлобья глядит в небеса.

Ломит кости в ненастье и воют

Прошлой памяти голоса.

Не затеплится печка снова,

Голубой не взовьётся дымок.

Скорбной сажи платочек вдовий

Краем держится за шесток.

В поле брани верблюд кирпичный

Виден издали, за версту.

Не забудет он горемычный

Безымянную высоту.

* * *

Грустно пружинка тенькнула,

Мёбиусу не веря.

Стрелки – рабы бессменные —

сгорбились от потери.

Встали часы настенные,

скинули власти бремя.

Звёздным песком Вселенной

перетекает время.

Жизнь моя – качели

Видели качели? Вверх и вниз…

То стремимся в небо – синюю высь.

Крылья за спиною, блеск в глазах,

Сердце птицей бьётся. Вздох души: «Ах!»

То из поднебесья – камнем вниз.

Может, зря задумали вознестись?

И не держат крылья, в мыслях – Бог.

Из груди несётся тяжкое: «Ох!»

Жизнь моя – качели: вверх и вниз…

Вот опять к Олимпу устремлюсь ввысь.

Впереди победа манит. «Ах!» —

Радостное звонкое на устах.

Неземное чувство: всё могу!

Пожелаю счастья даже врагу.

Но Икара крылья так хрупки,

Ветер по живому рвёт на куски.

Снова неудача: страх, и боль,

И паденье в пропасть – такова роль.

Сердце замирает, горький всхлип:

Где бы взять соломки да подстелить?

Вот они качели: вверх и вниз…

Взлёты и падения дарит жизнь.

Гладкая дорога – лучше всех.

Всё равно карабкаюсь тропкой вверх.

26 Хатина Татьяна, Москва

* * *

Год последний, високосный

Владимир Высоцкий

Я не нужен этой даме в чёрном,

Так устал, все силы исчерпал.

Пропасти на перевале горном

Манят, манят в призрачный провал.

Отпусти, осталось мне так мало,

Жизнь стоит на гибельном краю.

Рвётся сердце, слишком слабым стало

В том последнем прерванном бою.

Я не смог, уехал из Парижа,

Ты не плачь, вернусь к тебе, поверь,

Береги себя и будь поближе

Самая большая из потерь.

Поцелуй последний, щёк небритость,

Меня гладишь ласково рукой.

Глаз любимых горькая открытость,

Взмах руки прощально-нежный твой.

Я сгорал, не умещался в сутки

Тот накал, в котором я кипел.

Жизнь осколками распалась на минутки

В том калейдоскопе адских дел.

Високосный год, восьмидесятый,

На Ваганьковском цветы, цветы…

Конь мой привередливый, крылатый

Доскакал до огненной черты…

Жизнь сорвалась, как струна гитары

В свой последний прерванный полёт,

Но мой голос на пластинке старой,

Как и прежде с хрипотцой поёт.

Деревенская боль